Одинокий пастух

Нам с Митькой велели гулять перед сном, чтобы он лучше засыпал. Я не любила эти прогулки, в темноте я опасалась заходить далеко в парк, так и болтались возле дома. Но тут впервые выпал снег, и так светло сделалось, что мы пошли дальше, и спокойно шагали себе по аллейке, как вдруг я увидела бегущую прямо на нас собаку. Я поздно ее заметила, и показалась она мне огромной, собакой Баскервилей, которая неотвратимо мчится прямехонько на Митьку. Я кинулась схватить его на руки, но как-то неловко, он вывернулся, а она тут как тут. Они стыкнулись, собака встала, а Митька обнял ее за шею. Хозяин бежал к нам и орал:

– Не бойтесь, она добрая! Это же сенбернар!

– Знаю, что сенбернар, не слепая, но у меня больной ребенок…

И вдруг я вспомнила, что видела этого парня с балкона перед тем, как мы с Филом поселились на Уделке. И еще несколько раз видела. Митька продолжал обнимать собаку, она села, и он прижался к ней всем телом. Мы с парнем смотрели на эту картину и молчали. Наконец я насильно оторвала Митьку от собачьей груди, посадила на скамейку, и собака подошла, села рядом. Митька соскользнул со скамейки и снова ее обнял.

– Такое впечатление, будто они передают друг другу информацию, совсем как марсиане, – сказала я.

– А может, это любовь с первого взгляда? – отозвался парень.

Парень и сам был похож на сенбернара. Копна светлых волос. Большой приветливый здоровяк. Без шапки, куртка нараспашку.

Митька прямо прилип к собаке, пришлось гулять вместе. Парень постоянно жил на Уделке около двух лет, он был внуком старика, которого у нас прозвали Сенбернарычем, я этого старика и его собаку хорошо помнила. Парня звали Георгий – Гера. До армии он жил с родителями во Всеволожске, а прописан был у деда и навещал его, а переехал к нему, когда поступил на заочное в политех и стал работать на «Светлане». Уже год, как дед умер, а Гера остался с собакой.

Сенбернар, а точнее сенбернарша, была породистая, ее полное имя – Бастинда. Деду предложили это имя в собаководстве, ему понравилось, он думал, так зовут какую-то греческую богиню, а Бастинда – злая колдунья, волшебница Фиолетовой страны из «Волшебника Изумрудного города». Деду было все равно, богиня или волшебница, тем более собаку уже записали, а дома все равно звали Басей.

Я тоже рассказала о себе и Митьке все как есть.

– Странно, что мы раньше не встречались, – сказала я.

– Видимо, по времени не совпадали.

Нас с Митькой проводили до подъезда, но он вцепился в Басю, как клещ, тогда Гера надел на ошейник поводок, и дал его Митьке в руки. Митька послушно взял поводок. Бася степенно шла рядом, не забегая вперед. Голова у нее была размером с ведро, а морда чрезвычайно симпатичная и добродушная. Так мы сделали еще круг по парку.

– Если вы гуляете вечерами, мы можем вас сопровождать, – предложил Гера.

– Отлично, – обрадовалась я. – А то страшно бывает.

Гера присел перед Митькой на корточки и спросил:

– Бася сказала тебе, что мы встретимся завтра? Вы назначили время встречи? Давайте в восемь?

– Давайте в восемь, – согласился Митька.

Дома он принес мне будильник и спросил, где будут стрелки в восемь. Я показала. Он так и не научился определять время по часам. О Басе он не говорил, но на другое утро разбудил меня спозаранку, явившись с будильником и показывая на стрелки. Вот те на! Долго объясняла, что восемь утра и восемь вечера не одно и то же, а гулять с Басей мы пойдем в восемь вечера.

Теперь мне приходилось каждый день идти на вечернюю прогулку, хотя далеко не всегда хотелось. Не помню, когда и как Гера стал «домашним» человеком. Но случилось это быстро. Вечерами мы с ним созванивались и встречались на улице, или он заходил за нами. Ему очень нравилась наша библиотека (хотя большая часть художественной литературы лежала в кухонном буфете), он сказал:

– Как это здорово, вырасти в доме, где много книг.

Фил вздохнул с облегчением.

– Наконец-то я спокоен за вас, у вас прекрасная защитница. – И добавил: – Только уж очень слюнявая.

Слюнявой Бася была не всегда, в основном, после еды. Ей нужно было утирать брыли. Вообще-то я тоже слюни не любила, а потому стала таскать с собой небольшое полотенце. Что ж поделать, если слюнявая. Я бы, конечно, предпочла, чтобы Бася была пуделем, но пудель не защитник, он веселый друг, а сенбернар, как сказал Гера, знаменит как спасатель и няня, на которую можно оставить детей.

Гера жил недалеко, на Ломовской улице, он показал мне свои окна, но стеснялся приглашать к себе, сказал: там настоящая помойка. Вообще-то сенбернары совсем не приспособлены для житья в квартирах. Они флегматичные, но им нужен простор. Дед по полгода, а то и больше, жил на даче у своего племянника, а сенбернары у него водились всегда. Гера помнил трех, но предполагал, что их было больше. И жрал сенбернар как слон. Его трудно было бы прокормить, если бы у деда за долгие годы не появились связи в магазинах, где ему оставляли кости и хрящи. «У деда здесь все было схвачено», – объяснил Гера.

Когда мама узнала, что у нас с Митькой завелись такие друзья, она сказала: