Одинокий пастух

Вести его в Эрмитаж мы не рискнули, поехали в зоомузей, чтобы показать разных животных и птиц, мамонта, а также лошадь и собаку Петра I. Кстати, и лошадь, и собаку звали одинаково – Лизетта. Чем Митьке чучела не угодили, не знаю. Тем, что у них были стеклянные глаза и они «глядели»? С ним ничего точно не знаешь и заранее не предскажешь. В общем, поход оказался неудачным. Митька психовал и не проявил визуальный интерес к животным, как рассчитывала Сандра. Мы решили, что это не наш день, не его день. Следующим номером программы был Пушкинский Лицей, поскольку и о Пушкине, и о Лицее он много чего знал. Но когда Сандра спросила, хочет ли он посмотреть этот самый Лицей, каморку, в которой Пушкин жил, церковь, в которую ходил, ответ был обычным: «Митя не знает».

– Все это ты должен увидеть своими глазами. Люди из других стран приезжают, чтобы увидеть Лицей, – уговаривала Сандра, а Митя впадал в словоблудие: «С точки зрения банальной эрудиции…» и т. д.

Договорились ехать в будний день, когда народу поменьше. Фил все еще сидел в Париже, задержка была из-за других членов экспедиции, впрочем, он не терял время даром, продолжал работу в каком-то институте. Позвонил в очередной раз, когда мы собирались в Лицей, и попросил найти телефон, который ему понадобился. Телефон был записан в папке на внутренней стороне крышки, папка – в верхнем ящике стола. Сказал, что перезвонит через десять минут.

Посмотрела на часы, Сандра должна была подъехать через десять-пятнадцать минут, а мы – ждать ее на проспекте. Я бросилась к столу, папок было несколько. Открыла верхнюю, держа на весу, и бумаги высыпались на пол. Чертыхнулась, стала их подбирать, а среди листов веревочки с узелками, те самые кипу – копии из Мюнхенского музея, которыми мы с Филом украшали елку в наш первый Новый год. Приводить в порядок бумаги некогда, вернусь – соберу, стала искать записанный телефон в других папках. Фил все еще не звонил, я ждала у телефона, когда ко мне подошел Митя. В руках у него были кипу, он ощупывал их, перебирал узелки, как бусинки четок, и что-то бормотал. Поначалу я не слушала, а потом до меня дошло, и я прибалдела.

– Что, что ты сказал? Можешь повторить?

– Ты не будешь стариком, – начал Митька своим невыразительным голосом. – Ты всегда будешь молодым. Ты каждый день будешь приходить на небо и светить людям. От одного большого сердца к маленьким сердцам идет караван. Семь тысяч лам. На них мешки и корзины, в них – под солнцем.

– Что значит «под солнцем»?

– Не «под солнцем», а «пот солнца». Значит, потеет. И светится. – Не мешай, а то Митя собьется. – Ламы и люди идут в горы два дня и две ночи, и еще день. Они пришли туда, в такое место, где сходится, сходятся…

– Что это за место? Давай быстрее, сейчас папа позвонит.

– Святое место, там сходятся линии. Они отражаются…

– Это река?

– Это и река, и гора. Нужно туда прийти зимой, когда стоит солнце…

– В день зимнего солнцестояния?

– Когда солнце взойдет, надо быть лицом к старику с бородой… Тогда можно будет прочитать…

Раздался звонок, и я бросилась к телефону, продиктовала Филу телефон и говорю:

– В папке лежали твои кипу, Митька их прочел.

– Что значит – прочел? – удивился Фил. – Говори побыстрее.

Он все время торопился, потому что звонил то за счет какого-то института, то за счет Пьера.

Я попробовала пересказать, Фил молчал, но даже по телефонному молчанию я поняла, что он насторожился. Потом что-то переспросил, уточнил.

– Это чрезвычайно странно, – сказал он. – Будешь молодым. Будешь приходить на небо и светить – похоже на молитву Солнцу. Митька мог ее знать? Ты рассказывала ему про Ольянтайтамбо?

– Честно говоря, я уже забыла, что это.

– Это селение с древнейшими постройками и «уставшими камнями». Не помнишь? Там есть скала, похожая на профиль Виракочи. Инки бороду не носили, а Виракочу представляли стариком с бородой.

– А что такое большое сердце и маленькие сердца?

– Караван шел от большого сердца, то есть из Куско, где жил правящий Инка, к маленьким сердцам – в Ольянтайтамбо, где хоронили сердца умерших вождей. Митька мог об этом знать?

– Что знать? Откуда? Я сама никогда не слышала о сердцах. А что такое «пот Солнца», ты знаешь?

– Похоже, золото! Конечно! Речь идет о караване с золотом и о месте, где оно спрятано.

– Он сказал – святое место. Где-то в том районе существует уака?

– Они везде существуют.

– В общем, надо найти эту уаку, дождаться дня зимнего солн-цестояния, встать лицом к скале-Виракоче и ждать восхода солнца.

– И что будет?

– Не знаю, что будет. Иероглифы на скале проступят?

– Послушай, ты не разыгрываешь меня? – вкрадчиво спросил Фил.

– Клянусь, нет.

– Просто ума не приложу, откуда Митька все это взял? Такое не сочинишь. Как он мог прочесть кипу? Невозможно поверить.

Фил до крайности был взволнован. И тут я услышала гудки машины, похоже, Сандра заехала на Нежинскую и сигналила. Сказала Филу, что мы торопимся, дома будем вечером, я еще раз попрошу Митьку повторить, что он прочел.