Одной дождливой ночью

Ну а если он нападет на нас снова?! Кара, ну где ты там?

Из-за спины Дениз послышался поспешный топот. Девочка вбежала в комнату с парой скакалок.

– Пойдут? – выдохнула она.

– Вполне.

Сложив руки Тома на животе, она стянула их вместе. Так же поступила и с ногами. Длины скакалок хватило даже на то, чтобы скрепить оба узла один с другим.

– Как думаешь, стоит позвонить в полицию? – спросила Кара.

Дениз покачала головой.

– Нет. Не хочу, чтобы из-за меня Том вляпался в неприятности.

– Ну да, но он же хотел тебя убить, не так ли?

– Связанный, он может хотеть сколько угодно – все равно не выйдет.

– Ох. Он меня, ну, вроде того… пугает.

– Меня тоже. Но, может, когда он очнется, его отпустит.

– А если не отпустит, мы треснем его по башке еще раз?

– Если не будет другого выхода.

– Только в этот раз – твоя очередь, идет? Мне хватило.

Кивнув, Дениз закончила колдовать с узлами. Потянула основной на себя, затягивая покрепче.

– Из этого ему не выпутаться, – заверила она Кару.

– Дай-ка, – Кара протянула руку за свободным концом узла.

Заведя его Тому за шею, она села неподалеку и скрестила ноги.

– Начнет дергаться – придушится, – сообщила она.

– Как собака на поводке?

– Точно.

Дениз улыбнулась уголком рта.

– Хорошая идея.

– Держи-ка ты его. Он все-таки твой парень, – Кара встала и передала «поводок» Дениз. – Я пока схожу за «Пепси» и попкорном. И, может быть, за подушечками. Сидеть на полу не очень удобно. Эх, – девочка нахмурилась. – Жаль, телевизор сюда не притащить!

– Будем смотреть его, – кивнула Дениз на Тома, – вместо телевизора.

Кара тихо рассмеялась и покачала головой.

– И ты еще меня называла странной? Да ты страннее моего папы!

Сказав это, Кара поплелась на кухню.

Пленники

1

Вел он почти что вслепую. Прорези в мешке на голове напрочь лишили Трева периферийного зрения, черные дождевые струи разбивались о лобовое стекло слишком часто, чтобы «дворники» могли с этим как-то сладить. Фонари парковки будто подключили к реостату и выставили тот на самый маленький оборот – настолько тусклым их свет сейчас казался; а лучи фар автомобиля, врезаясь в черный поток впереди, проходили в лучшем случае пятьдесят-шестьдесят метров – и дальше сходили на неумолимое «нет».

Трев, хоть и не видел ни черта, вел быстро и надеялся на лучшее.

Прошло слишком много времени.

Чокнутые вполне могли уже ворваться к О’Кейси.

И добраться до Морин.

С ней все будет хорошо, – заклинанием твердил он про себя.

Колеса уткнулись в бордюр. Он поехал прямо через газон, почти вплотную к стене участка – ветки кустарника похрустывали, приминаемые колесами и передом машины, – и по гладкомощенной дорожке подрулил боком под навес. Капли дождя перестали бить по стеклу. Он подъехал еще ближе – остановившись только тогда, когда над головой смолк тихий перестук, – затем притормозил и глянул через плечо.

Задняя дверь была вне зоны ливня – и лежала на одной линии с выходом из участка. Перегнувшись через спинку водительского сиденья, он открыл ее и посигналил гудком.

Полоса света протянулась от участка, едва двери распахнулись. Франсина и Лиза вышли с оружием наперевес. Их головы и плечи спасали пластиковые мешки; прозрачный полиэтилен был обернут вокруг рук до локтей.

Франсина, вышагивая впереди, распахнула дверь и забралась к Треву в машину на заднее сиденье. Лиза втиснулась следом, закрыв за собой. Трев смотрел, как они стаскивают пакеты с голов.

– Всё у всех в порядке? – осведомился он.

– Безумная затея, – пробормотала Франсина.

– Всяко лучше, чем сидеть там и надеяться не пойми на что! – сказала ей Лиза.

– Я вот сейчас уже не уверена.

У этих двоих все, видимо, шло своим чередом. Отвернувшись, Трев начал сдавать назад. Машина медленно выехала из-под навеса и нацелилась в сторону парковочной зоны.

– И куда мы теперь поедем? – спросила Франсина.

– К пиццерии О’Кейси.

– Боже, как там, впереди, темно, – поежилась Лиза. – Вы сможете вести?

– Смогу.

Думаю, что смогу, – уточнил он про себя.

– Тут путь-то плевый – прямо вдоль Гатри, свернуть налево у Третьей, – пояснил он.

Передние колеса мягко сверзились с выступа на асфальт парковки.

В нормальную погоду такой путь занял бы не более пяти минут. С такой видимостью, как сейчас, будет хорошо, если они проедут без происшествий хотя бы до поворота.

– Какая же чертовщина, – произнесла тихо Лиза.

Трев вел прямо, полагаясь на фары. Два световых круга вскоре уткнулись в узкую полосу кустарника, что разделяла парковку участка и пешеходную дорожку вдоль Гатри-авеню. Он подумал было проехать прямо сквозь препятствие, но благоразумие взяло верх: могут пострадать шины. Поэтому Трев свернул направо и, выехав с подъезда к участку прямиком на Гатри, позволил себе чуть увеличить скорость.

Ни по правую, ни по левую сторону ничего не было видно.

Может, нам повезет, – подумал он. – Никому в голову не придет разъезжать по такой дрянной погоде. Только отчаянному идиоту.