Одной дождливой ночью

Он не стал вызывать полицию, – осознала Морин. – Вместо этого он притащил меня сюда и раздел.

– Может, позвонить полицейским, – пробормотала она.

– Хочешь, чтоб тебя арестовали? Посадили в тюрьму? За покушение на убийство тоже сажают за решетку, не знала?

– Знала.

Уж лучше просить о помиловании федеральный суд, чем тебя, – подумала она.

Одной рукой он продолжал массировать ее шею. Другой, правой, скользнул ей под локоть. Его пальцы, словно паучьи лапки, добрались до ее груди. Вздрогнув, она сильнее прижалась к коленкам.

– Нет! Не надо, – произнесла она. – Пожалуйста. Не стоит.

– А я подумал, – пропел Бадди, – быть может, если ты будешь хорошей девочкой, мне не придется звонить легавым.

Внутренней стороной ладони он потер сосок ее правой груди.

Морин прерывисто выдохнула.

– Тебе ведь нравится, – отозвался на это Бадди с полуулыбкой. – Не так ли?

– Хватит. Прекрати.

– Хорошо, что ты в сознании и все чувствуешь, – зажав ее сосок между большим и указательным пальцами, он потянул на себя. – Я тебя хорошенько изучил, пока ты была в отключке. Но так – лучше. Гораздо лучше.

Его рука соскользнула с ее груди, спустилась на живот… и пошла ниже.

Когда его пальцы легли ей на лобок, Морин ухватила его за запястье левой рукой и рванула на себя, отставив правый локоть. На него Бадди не наткнулся. Ее плечо врезалось ему в лицо, когда он повалился вперед, но сразу стало понятно, что ощутимого вреда она ему не нанесла.

Я влипла, – успела подумать она, а потом рука Бадди, что покоилась на ее шее, резко потянула ее назад.

Падая, она выпустила запястье Бадди. Потом – спиной ударилась о дно ванны. На лицо ей легла ладонь, безжалостно прижимая, вдавливая.

Потом в ванну забрался и сам Бадди.

Он лег на нее, пресекая все ее барахтанья и попытки выбраться. На нем ничего не было. Он оказался довольно-таки мощным для своего возраста парнем, с широкой шеей и натренированными мускулами рук и груди. Пара ударов под дых решили дело: обмякнув, она опустилась на дно ванны, и он, ухватив за талию, притянул Морин к себе и вошел в нее.

3

Джон Фоксворт, заручившись поддержкой со стороны еще нескольких мужчин, перенес тела на кухню. Так предложил доктор Гудман.

Чуть ранее кто-то позвонил в полицию, а доктор – на станцию скорой. На звонок Гудмана хотя бы подняли трубку – ответили, что ни одной свободной машины нет. Никто не приедет – ни стражи правопорядка, ни врачи; по крайней мере какое-то время. Но как долго это время продлится – никто не знал.

Доктор Гудман решил, что ради общего блага правильно будет спрятать трупы.

Всего их было четыре. Эндрю Доббс, журналист из «Пипл», человек с лезвиями меж пальцев. Женщина-оператор, атаковавшая ресторан на пару с ним – при ней не было ни бумажника, ни какого-либо удостоверения. Забитый ее камерой до смерти Честер Бентон – местечковый риелтор. Зарезанный Доббсом Рон Вестгейт – учитель старших классов.

Четыре трупа.

И Джон только что убил женщину.

– Смятая трахея, – заключил Гудман, указывая на багровый кровоподтек на гортани оператора. – Она задохнулась.

Джон и сам понимал, что к чему, но изобразил на лице незнание. К чему привлекать лишнее внимание к своей персоне?

Стив Винтер, волоча мертвую за руки, пинком распахнул дверь на залитую ярким светом кухню. Джон последовал за ним – с ее ногами. Богатые ароматы снеди пробудили в нем неуместный, казалось бы, аппетит.

После того как ситуация немного улеглась, Касси велела поварам и посудомойкам, выбежавшим на шум слишком поздно, вернуться к работе. Она явно намеревалась даже в такой вечер не оставить посетителей ресторана без высококлассного сервиса.

Молодец девчонка, подумал Джон, укладывая тела в один из больших ресторанных рефрижераторов – на счастье, полупустой.

– Что ж, если эта заварушка надолго, – сказал Стив, оттерев пот со лба, – то голодная смерть нам в ближайшее время не грозит. – Видимо, запах кухни повлиял и на него тоже.

– Угу, – невесело поддакнул Джон. – Хорошее местечко для пережидания массового помешательства.

– Ты собираешься пережидать?..

– А ты разве – нет?

– Кэрол хочет домой.

– Я тоже хочу. До чертиков. Моя дочь осталась с Дениз Гундерсон, а та – сама еще, считай, ребенок… не знаю, смогут ли они на пару сообразить что-нибудь, если им вдруг придется.

– Что происходит, как думаешь?

– Черт меня побери, если я знаю.

– Это все из-за дождя? – спросил Стив.

– Никогда не слышал о дожде, превращающем людей в маньяков.

– А я никогда не слышал о том, что дождь черным бывает.

Воздух в рефрижераторе был колким. Холодной водой заливался за шиворот. Джон уж было подумал, зачем вообще снял пиджак, но потом вспомнил, к чьей мягкой и теплой коже он сейчас льнет, и ему сразу стало хорошо.

Глянув через плечо, он аккуратно переступил через тело Эндрю Доббса, и они опустили его напарницу, экс-владелицу камеры, на пол рядом с ним.

Стив всмотрелся в ее почерневшее лицо. Потом перевел глаза на Джона.

– Как думаешь, это конец? – тихо спросил он.