Офицеры и джентльмены

Шпрот вернулся в свой кабинет. Весь мир в этот момент пел гимн «Провозглашение Пасхи», но Шпрот этого не слышал. Да если бы и слышал, то песнопение все едино не нашло бы отклика в его пустом сердце. Он вызвал к себе офицеров-операторов и офицера по связи с прессой.

– Они решили нас прикончить, – бросил он, понимая, что называть врага нет никакой необходимости. Никому из присутствующих и в голову не пришло, что начальник имел в виду немцев. – Имеется единственный выход. Мы должны немедленно провести операцию и известить о ней прессу. Что мы можем придумать для одного офицера весьма умеренных способностей и восьми рядовых?

Операторы Штаба специальных операций были ребятами весьма изобретательными и плодовитыми. В их стальных сейфах хранились в разной степени готовности и под различными кодовыми именами проекты нападения практически на все точки береговой линии противника.

В кабинете повисло тягостное молчание.

– У нас есть «Пугач», сэр.

– «Пугач»… «Пугач»… Кажется, ты придумал эту операцию, Чарльз?

– Операцией никто не заинтересовался, сэр. Но я всегда думал, что имеются возможности…

– Напомни, в чем ее суть.

– Среди всех наших планов «Пугач» – наименее амбициозный. Речь в нем идет о крошечном необитаемом островке близ острова Джерси. На этом клочке земли стоит или стоял заброшенный маяк. Кто-то из моряков, рассматривая между делом карту, высказал предположение, что если враг вдруг решит заняться радиопеленгацией, то руины маяка могут стать для этого хорошей базой, – сказал Чарльз, а затем сообщил еще несколько важных подробностей.

– Все верно. Проводим операцию «Пугач». Йэн, брось все и займись только этим. Немедленно свяжись с Мактавишем. Ты отправишься с ним.

– А где он? – спросил Йэн Килбэнок.

– Где-то он должен быть, и наверняка есть люди, которые знают, где именно. Вы с Чарльзом его найдете. А я тем временем займусь подлодкой.

* * *

В то время когда во всем христианском мире звонили пасхальные колокола, с бесформенного белого минарета за оградой из колючей проволоки доносился голос муэдзина, призывающего правоверных к утренней молитве. На юге, западе и севере правоверные пали ниц навстречу восходящему солнцу. Голос муэдзина замирал где-то среди многочисленных дюн Сиди-Бишра. На этом пути не было никого, кто мог бы его услышать.

Уже проснувшийся Гай поднялся с походной кровати и громко потребовал воды для бритья. Он был дежурным офицером по бригаде, но его постоянное пребывание у телефона уже подходило к концу. За ночь была лишь одна воздушная тревога, а Главный штаб в Каире не подавал голоса.

Бригада, все еще именовавшаяся «Группа Хука», занимала несколько бараков в центре палаточного лагеря. Томми Блэкхаус являлся действующим командиром бригады с временным званием полного полковника. На третий день их пребывания в Египте он вернулся из Каира с красными петлицами и группой штабных офицеров, среди которых старшим был невысокий лысый моложавого вида человек по фамилии Хаунд. Он получил должность начальника штаба бригады. Ни в корпусе алебардщиков, ни в коммандос Гай не встречал офицеров, подобных майору Хаунду. Но и майор Хаунд никогда не встречал части, похожей на «Группу Хука».

Он избрал карьеру военного потому, что ему не хватило мозгов, чтобы устроиться на гражданскую службу. В 1925 году в Сандхерсте господствовало мнение, что британской армии никогда больше не придется воевать в Европе. Юный Хаунд проявил склонность к администрированию, а его провалы в конной подготовке полностью компенсировались призами, которые он получал на стрельбище в Бисли. Ветры войны принесли его в Каир, где он оказался в группе невостребованных штабных офицеров. Как раз в это время и прибыла на Ближний Восток потерявшая командира «Оперативная группа Хука». Хаунд был назначен начальником штаба группы и теперь не скрывал своего недовольства присущими данному подразделению аномалиями. Эта часть не имела своих транспортных средств, и в ней начисто отсутствовали повара. Число офицеров и сержантов переваливало за все допустимые нормы. Кроме того, все носили разную форму и следовали разнообразным, часто вступающим между собой в конфликт полковым традициям. Вооружение у воинов тоже было довольно странным – кинжалы, шнуры с петлей на конце и пистолеты-пулеметы. Отряд коммандос жил по каким-то самодельным драконовским законам, и там действовал кодекс наказаний, вовсе не предусмотренных Королевским регламентом. В отряде «X» на первый взгляд царило полное беззаконие, но на фоне анархии пятидесяти испанцев – ветеранов Гражданской войны, прибывших из Сирии и почему-то включенных в состав бригады, все нарушения устава казались сущим пустяком. Лагерная полиция постоянно изгоняла женщин из стана «испанцев». А однажды полицейские обнаружили за периметром лагеря тело египтянина-таксиста с перерезанным горлом. Труп был едва-едва присыпан песком.

Когда майор Хаунд убывал из Каира, ему сказали:

– Для частных армий в наше время нет места. Мы хотим сделать из этих парней, кем бы они ни были, стандартную пехотную бригаду.