Офицеры и джентльмены

– Я не хочу его беспокоить. Мне надо лишь узнать имя. Он говорит по-английски и принимал исповеди несколько минут назад.

– Никаких исповедей до трех часов. Святые отцы отдыхают.

– Я уже перед ним исповедовался. Мне надо узнать его имя. Он говорит по-английски.

– Я говорю по-английски и не знаю, о каком святом отце вы говорите.

– Мне надо его имя.

– Приходите после трех, когда святые отцы отдохнут.

Гай пошел прочь. За ним снова потянулись нищие. Он вышел на многолюдную улицу и, несмотря на ослепительное солнце, оказался в плену тьмы Египетской. Его охватили сомнения. Возможно, он все это придумал, а если и нет, то какой толк будет от продолжения поисков священника? Во Франции были священнослужители, работавшие на союзников. Почему находящийся в изгнании в Египте священник не может работать на противную сторону, чтобы немного улучшить свое благосостояние? Египет кишел шпионами. Все перемещения войск были открыты для миллионов внимательных глаз. Сведения о британских планах войны можно было почерпнуть во множестве источников. На что может рассчитывать этот священник, кроме более мягкого отношения к его пастве после того, как Роммель захватит Александрию? Если Гай доложит об инциденте, то единственной реакцией командования будет запрет на посещение воинством его величества городских храмов.

Из лечебницы, в которой находился Айвор, открывался прекрасный вид на городской парк. Гай шагал по оживленным улицам с таким унылым видом, что зазывалы, заметив его состояние, впадали в отчаяние и оставляли все попытки соблазнить английского офицера.

Айвора Клэра Гай нашел в кресле-каталке на балконе его палаты.

– Значительно лучше, – ответил он на вопрос Гая. – Весь медперсонал мной очень доволен. На следующей неделе я, возможно, смогу съездить в Каир, чтобы взглянуть на скачки.

– Полковник Томми начинает немного нервничать.

– А кто на его месте мог бы оставаться спокойным, убивая время в Сиди-Бишре? Когда я ему понадоблюсь, он знает, где меня можно найти.

– Похоже, что он хочет заполучить тебя сейчас.

– Боюсь, что пока я окончательно не поправлюсь, проку от меня будет мало. Моя рота в хороших руках. Когда Томми освободил меня от старшины Людовича, все мои тревоги исчезли. Тем не менее я должен оставаться на связи. Нельзя допустить, чтобы на меня повесили очередного Мактавиша.

– За то время, пока тебя не было, шум поднимался два раза. В течение трех суток мы пребывали в состоянии двухчасовой готовности.

– Знаю. Это из-за греческой заварухи. Если произойдет что-то действительно важное, я узнаю обо всем от Джулии Ститч до того, как об этом узнает полковник Томми. Тебе известно, что она здесь?

– Половина отряда коммандос «X» проводит свои вечера в ее обществе.

– Почему тебя нет среди них?

– Она меня, наверное, не помнит.

– Дорогой Гай, она помнит всех. Элджи занят тем, что внимательно следит за двором и за действиями короля. Семейство Ститч здесь прекрасно устроилось. Я подумывал о том, чтобы перебраться к ним, но рассчитывать на то, что Джулия может дать инвалиду все, в чем он нуждается, нельзя. Там кипит слишком активная жизнь. Постоянно появляются и исчезают как генералы, так и менее значительные члены общества. Джулия навещает меня почти каждое утро и приносит мне свежие сплетни.

Гай рассказал Клэру об утреннем инциденте в церкви.

– Для того чтобы расстрелять парня, маловато, – заметил Клэр. – Пусть он даже и священнослужитель.

– Как ты считаешь, должен ли я что-то предпринять?

– Спроси у Томми. Ты же понимаешь, что это может оказаться большой морокой. В этой стране все – шпионы.

– Я тоже об этом подумал.

– Уверен, что здешние медсестры – шпионки. Они постоянно якшаются с вишистами с французского судна в порту. Чего новенького в Сиди-Бишре?

– Ничего хорошего, и с каждым днем становится все хуже. В отряде того гляди начнется бунт. Прентис не выпускает парней из лагеря до тех пор, пока каждый из них не проплывет сто ярдов в сапогах и с полной выкладкой, а майор Грейвс считает, что командовать группой «X» должен он.

– Он совсем свихнулся, если этого хочет.

– Точно. Томми достается по полной. Гренадеры слегли с египетским поносом. Пятерых колдстримских гвардейцев пришлось вернуть в полк. Старшину Людовича подозревают в том, что он пишет стихи.

– Более чем вероятно.

– Наши каталонские беженцы ведут себя так, что даже полковник Томми заволновался. Официант-араб из офицерской столовой сбежал, прихватив с собой все медикаменты группы «А». Пять человек ждут полевого суда, и десять находятся в бегах. А сколько украдено оружия, знает лишь Бог. Кассу лагерной лавки пока успели обворовать лишь дважды. Кто-то попытался поджечь лагерный кинотеатр. О бригадире по-прежнему ничего не слышно.

– По крайней мере одна хорошая новость.

– Только не для меня, Айвор.

На улице внизу раздался резкий визг шин, и им пришлось прервать беседу.

– Джулия, – сказал Клэр.

– Я, пожалуй, пойду.

– Не надо.