Офицеры и джентльмены

По глазам солдат за запотевшими стеклами их очков было видно – они поняли, что все это представление предназначалось не только для того, чтобы отравлять им существование. Осознав это, сержант Смайли присоединил свой мощный рык к командному голосу Гая.

Примерно через полчаса Гай дал команду «вольно». Томми Блэкхаус позвал его к себе.

– Весьма впечатляюще, Гай, – сказал он. – Высший класс. Но я попрошу тебя распустить своих людей, поскольку у меня есть для тебя дело. Отправляйся в город, найди там Айвора Клэра и поинтересуйся, когда он соблаговолит вернуться к службе.

Айвор Клэр отсутствовал вот уже две недели. Командуя отрядом, разгонявшим с помощью молотков для забивки кольев мародеров-арабов, он споткнулся об веревочную оттяжку одной из палаток и вывихнул колено. Уклонившись от услуг армейской медицинской службы, он поместил себя в частную лечебницу.

Гай отправился в автопарк и нашел отправляющийся за провиантом грузовик. Дорога шла вдоль берега моря, и ветер нес с собой мелкий песок. На песчаных пляжах молодые штатские лица, обнажив изрядно поросшие волосом телеса, с громкими воплями гоняли мяч. По дороге друг за другом катили военные грузовики. В этой колонне чужеродными телами выглядели новые, наглухо закрытые лимузины с дамами в черных шелках и с ярко накрашенными губами.

– Высадите меня у «Сесили», – сказал Гай, у которого в Александрии, кроме Айвора Клэра, были и другие дела. Ему хотелось исполнить свой пасхальный долг не в лагерной церкви, а в одном из городских храмов. В наиболее важных для него вопросах он уже начал бессознательно отмежевываться от армии.

Александрия – этот древний рассадник теологического абсурда – была обеспечена церквями довольно слабо. Гай нашел то, что хотел, в боковой улочке. Это было большое, совершенно не бросающееся в глаза строение, больше похожее на школу или больницу. Он вступил под темные своды.

Жирный юнец в шортах и жилете подметал пол с таким видом, словно пребывал в летаргическом сне. Гай обратился к нему по-французски, но молодой человек продолжал вяло двигать метлой. Создавалось впечатление, что он Гая не услышал. В темноте промелькнула какая-то бородатая фигура в юбке. Гай ее догнал и довольно сбивчиво сказал на французском языке:

– Excusez-moi, mon père. Y a-t-il un prêtre qui parle anglais ou italien?[69]

– Français[70], – не останавливаясь бросил тот.

– Je veux me confesse, en français si c’est nécessaire. Mais je préfére beaucoup anglais ou italien, si c’est possible[71].

– Anglaise, – торопливо произнес священник. – Par la[72].

Ткнув пальцем в направлении еще более темной часовни, он нырнул в ризницу.

Из исповедальни со стороны исповедовавшегося торчали ноги в гетрах цвета хаки. Гай преклонил колени и стал ждать. Он знал, что должен был сказать. Бормотание во тьме, казалось, продолжалось бесконечно. Наконец из исповедальни вышел молодой солдат, и Гай занял его место. Заросшее бородой лицо за решеткой было едва различимо. Гортанный голос его благословил. Гай исповедовался и умолк, выжидая реакции. Темная фигура ответила ему пожатием плеч, видимо, посчитав его грехи сущим пустяком.

– У вас есть четки? Вам придется три десятка раз произнести молитву.

После этого он отпустил ему грехи.

– Благодарю вас, святой отец. Помолитесь обо мне.

Гай собрался уходить, но священник продолжил:

– Вы здесь в отпуске?

– Нет.

– Вы здесь давно? Вы прибыли из пустыни?

– Нет, отец.

– Значит, вы только что прибыли из Англии? С новыми танками?

У Гая неожиданно возникли странные подозрения. Грехи отпущены, и священник уже не связан тайной исповеди. Их по-прежнему разделяла решетка. Гай продолжал стоять на коленях, но все деловые отношения между ними закончились. Они стали обычными людьми, находящимися в воюющей стране.

– Когда вы отправляетесь в пустыню?

– Почему вы спрашиваете?

– Чтобы вам помочь. Существуют специальные отпущения. Если вы отправляетесь в бой, то я могу вас причастить.

– Я никуда не отправляюсь.

Гай встал и вышел из церкви. На выходе его атаковали нищие. Сделав всего несколько шагов в направлении главной улицы с трамвайными путями, он повернул назад. Молодой человек с метлой исчез. Исповедальня опустела. Гай постучал в открытую дверь ризницы. На стук никто не вышел. Гай переступил через порог и увидел чистый кафельный пол, несколько шкафов и раковину умывальника. Священнослужителей в ризнице не было. Он вышел из церкви и, не зная, как поступить, потоптался среди нищих. Кающийся грешник коренным образом преобразился в офицера разведки. Дословно всего разговора он не помнил. Вопросы были неуместными, но таили ли они в себе зловещий смысл? Сможет ли он опознать священника? Сможет ли он, если ему прикажут найти свидетеля, идентифицировать молодого солдата?

Две растущие во дворе пальмы отделяли церковь от дома клира. Гай позвонил, и по прошествии некоторого времени дверь открыл толстый молодой человек.

– Мне надо узнать имя одного из ваших священников.

– Святые отцы в данный момент отдыхают. Они провели очень долгую заутреню.