Офицеры и джентльмены

За завтраком полковник Томми хмуро молчал, но зато майор Хаунд откровенно радовался. Он сунул в рот патрубок своего спасательного жилета и сделал вид, что играет на волынке.

– Чертовски не везет, – сказал Томми, обращаясь к Гаю, – но есть шанс, что в Александрии ждет еще один миноносец.

– Очень сомневаюсь, полковник, – вмешался майор Хаунд. – Флот задействован до предела.

– Мы одна из его первоочередных задач. Я направил на крейсер радиограмму и назначил Прентиса временным командиром группы. Я сказал ему, что его главной задачей является сохранение бригады в нетронутом виде. Существует опасность, что они расформируют ее по подразделениям и передадут в общий резерв войсковой группы Крита. Если это произойдет, то нам придется изрядно потрудиться, чтобы снова собрать бригаду. Надеюсь, что Прентис справится. Хотя он слабо знаком с теми трюками, на которые способен Главный штаб.

– Вы уже успели переговорить с Людовичем, Краучбек?

– Пока нет.

– Сейчас для этого самое удобное время.

– Поговорить о чем?

– Это вопрос безопасности, полковник.

Когда Гай встретил Людовича, на горизонте уже виднелась земля.

– До меня дошли слухи, что вы ведете дневник, – сказал Гай.

Людович обратил на него взгляд своих розово-серых, вызывающих раздражение глаз и произнес:

– Вряд ли это можно назвать дневником, сэр.

– Вы понимаете, что все находящиеся в письменном виде материалы, которые могут попасть в руки врага, должны проходить цензуру.

– Я всегда понимал это, сэр.

– Боюсь, что я обязан попросить вас показать мне дневник.

– Будет сделано, сэр, – ответил старшина, извлек из кармана шорт записную книжку и продолжил: – Я оставил пишущую машинку вместе с другими вещами в лагере и боюсь, что вы не разберете мой почерк.

«Капитан Краучбек – человек уравновешенный. Капитан являет собой свинцовое ядро, однако в вакууме оно будет падать ничуть не быстрее, чем пушинка», – прочитал Гай.

– И это все, что вы написали?

– Это все, что я написал после оставления лагеря, сэр.

– Понимаю. Не думаю, что этот текст является угрозой безопасности. И как же я должен к этому относиться?

– Это не предназначалось для ваших глаз, сэр.

– Как бы то ни было, но я никогда не верил в эту теорию о пушинках в вакууме.

– Я тоже, сэр. Подобное, на мой взгляд, противоречит природе. Я лишь использовал это как метафору.

Когда эсминец ошвартовался, Томми и майор Хаунд сошли на берег. На пирсе их уже ждали представлявшие армию и флот высокопоставленные штабные офицеры. В одном из портовых зданий началось совещание. Рядовой состав, перегнувшись через фальшборт, плевал в воду и непристойно ругался. «Неужели назад, в Сиди-Бишр?» – ворчали солдаты.

Довольно скоро полковник Томми и майор снова поднялись на борт. У полковника вид был радостный.

– Снова уходим, – сказал он Гаю. – Они предоставили нам еще один эсминец. А вот последнее донесение разведки. Пересказываю своими словами. Ситуация на Крите под контролем. Флот не допустил крупномасштабного десантирования и затопил кучу судов противника. Врагу удалось овладеть лишь двумя крошечными пятачками, с которых ему не дают высунуть носа новозеландцы. Каждую ночь подходит подкрепление, чтобы начать контрнаступление. Начальник разведки штаба считает, что дело в шляпе. Нам же поставлена почетная, но трудная задача – перерезать коммуникации противника в самой Греции.

Томми искренне верил во все то, что ему сказали. Что касается майора Хаунда, то его базисная подготовка и весь последующий опыт службы не допускали никаких сомнений. Но это не избавляло его от печали.

Смена кораблей произошла на удивление быстро. Тяжело груженные солдаты, подобно цепочке муравьев, спускались с одного трапа, чтобы сразу подняться по другому. Предоставленное им помещение ничем не отличалось от того, которое они только что покинули. Морские офицеры точно так же приветствовали своих сухопутных коллег и теми же словами извинялись за неудобство. К закату все благополучно разместились.

– Отплываем в полночь, – сказал Томми. – Они хотят оказаться в канале Карсо завтра после наступления темноты. Поэтому ничто не мешает нам поужинать на берегу.

Они отправились в бар «Юнион». Им даже не пришло в голову позвать с собой майора Хаунда. Ресторан, несмотря на набившие оскомину слова о «нехватке людских ресурсов», был, как всегда, забит до отказа. Они заказали себе плов из омаров и громадное блюдо перепелов с мускатным виноградом.

– Возможно, это наш последний пристойный ужин, – заметил Томми. – Во всяком случае, на ближайшее время. Начальник разведки Главного штаба утверждает, что со свежей пищей на Крите настоящая беда.

Каждый из них съел по полудюжине птичек, и вдвоем они опустошили бутылку шампанского. После этого им подали зеленые артишоки и еще одну бутылку.

– Боюсь, что через пару дней мы будем с тоской вспоминать об этом ужине и мечтать о том, чтобы снова оказаться здесь, – сказал Томми, любовно разглядывая лежащую на тарелках зелень.

– Ни за что, – сказал Гай, вытирая салфеткой измазанные жиром пальцы.

– Верно, – согласился полковник Томми. – Только правильнее будет сказать: «Ни за какие перепела».