Офицеры и джентльмены

Его ничто не беспокоило. Немцы в этот день занимались высадкой подкрепления и поиском в море спасательных судов противника. Здесь же не было ни бомб, ни пуль. Остатки «Оперативной группы Хука» катились над его головой, но Фидо ничего не слышал. Никакие звуки не проникали в его конуру, однако его терзали два чувства – голод и жажда получать приказы. Он должен или их удовлетворить, или погибнуть. День тянулся невыносимо долго. Ближе к вечеру им овладело непреодолимое беспокойство. В надежде приглушить чувство голода он закурил последнюю сигарету. Курил он медленно и жадно – до тех пор, пока горящий окурок не стал обжигать кончики пальцев. Когда он сделал последнюю долгую затяжку, дым, видимо, коснулся какого-то особенно чувствительного нерва диафрагмы, и Фидо начал икать. Его мучили спазмы. Фидо попытался вытянуться во всю длину, но это не помогло, и ему пришлось выползти на воздух. Несмотря на все возбуждение, он двигался медленно и сосредоточенно, словно в замедленной съемке. Выбравшись на дорогу, он уселся на невысоком каменном ограждении. Мимо него двигались люди. Некоторые тащились, глядя в землю, другие не сводили глаз с высящихся впереди гор. Наступило то время, когда молочный серп луны стал казаться особенно четким и ярким. Но ничего этого Фидо не видел. Каждый новый приступ икоты заставал его врасплох. Сознание между приступами оставалось затуманенным, а глаза пустыми. В ушах стоял непрерывный шум, похожий на далекое стрекотание кузнечиков.

Неожиданно в его сознание вторгся внешний мир. К нему приближался автомобиль. Машина шла медленно, и, когда Фидо, поднявшись на ноги, замахал руками, она остановилась. Это была небольшая, видавшая виды спортивная машина – недавняя гордость какого-то представителя критской золотой молодежи. На заднем сиденье находился залитый кровью новозеландский майор. Майора поддерживал стоящий на коленях ординарец. Эта сцена казалась отвратительной пародией на сцену смерти из какой-то знаменитой оперы. На пассажирском месте сидел майор из новозеландских частей, а за рулем – молодой офицер. И тот и другой выглядели страшно утомленными.

Бригадир открыл глаза и сказал:

– Не останавливайся. Поезжай дальше.

– Я должен попасть в штаб, – сказал Фидо.

– Мест нет. Мой начальник штаба совсем плох. Его надо как можно скорее доставить на перевязочный пункт.

– Я начальник штаба «Оперативной группы Хука». У меня есть срочное и весьма важное сообщение для командующего. Сделать это я должен лично.

Бригадир поморгал, прищурился и, восстановив этими действиями всю мощь своего разума, сказал:

– «Оперативная группа Хука»? «Группа Хука». Это вы и есть арьергард?

– Да, сэр. И мне сообщили, что командующий срочно требует наш доклад.

– Что ж, это меняет дело, – буркнул бригадир. – Думаю, что вы имеете преимущество. Сваливай, Джайлс. Мне очень жаль, но дальше тебе придется топать своим ходом.

Изможденный молодой офицер не произнес ни слова. Вид у него был ужасный. Он выбрался из машины, и место за баранкой занял бригадир. Юноша прислонился к теплой каменной стене ограды и посмотрел вслед медленно уезжающей в сторону гор машине.

Некоторое время все молчали, за исключением бредившего на заднем сиденье раненого. Крайняя усталость привела бригадира в состояние, близкое к сенильности, и коматозные периоды сменялись у него периодами резкого раздражения. На какой-то момент усилия, потребовавшиеся для принятия решения, полностью лишили новозеландца сил. Лишь крошечный участок его мозга продолжал жить, и с помощью этого участка он вращал руль, тормозил или переключал передачу. Темнота сгущалась, а дорога шла зигзагами.

Фидо, пребывая словно в полусне, припоминал кошмарный марш прошлой ночи, когда каждая миля измерялась кровавыми мозолями, потом, голодом, жаждой и приступами апатии. Сейчас же он без каких-либо усилий продвигался в нужном направлении, обгоняя смертельно усталых людей, совсем недавно проходивших мимо него. Икота не проходила, возвращаясь к нему с завидной регулярностью.

– Да заткнись же ты! – рявкнул бригадир.

– Простите, сэр.

– Я не могу вести машину, пока ты издаешь эти адские звуки.

– Простите, сэр.

Второй начальник штаба непрерывно бормотал:

– От частей нет донесений. Почему нет донесений от частей?

Бригадир снова умолк. Его разум, как рот у золотой рыбки, широко распахнулся, а затем снова захлопнулся. Некоторое время спустя он опять заговорил:

– Этот чертов арьергард! Нас прихватили в тот момент, когда мы были без штанов. Мы еще и позавтракать не успели, как нас начали обстреливать из этого проклятого миномета. Тогда Чарли и схлопотал осколок. Где был этот ваш треклятый арьергард? Что случилось? Введи меня в картину.

Выйдя из своего блаженного транса, Фидо сказал первое, что пришло ему в голову.

– Крайне неустойчивая обстановка, – произнес он, сопроводив свои слова икотой. – Обход с флангов. Просачивание на стыках. Высокая активность патрулей. Разведки боем. Прорыв обороны всеми силами. Элемент неожиданности. Организованный отход.

Дальше бригадир слушать не стал.