Офицеры и джентльмены

Гай вошел в незапертый дом и отыскал там глиняный кувшин классической формы. Когда он стал снимать с него сплетенную из соломы крышку, он услышал жужжание. Оказалось, что в кувшине полным-полно пчел, а на дне его виднелись остатки меда. Оглядевшись по сторонам, Гай увидел, что из темного угла на него смотрит какая-то старуха. Он улыбнулся, показал свою пустую флягу и сделал вид, что пьет. Она по-прежнему не сводила с него своих пустых глаз. Порывшись в памяти, он извлек из нее кое-какие огрызки греческого языка.

– Hudor. Hydro. Dipsa, – сказал он, но покинутая всеми старуха не проронила ни слова; казалось, что она не только слепа, но и глуха.

Гай повернулся и вышел на свет. К нему сразу подбежала какая-то босоногая загорелая девчушка и схватила его за рукав. По ее щекам катились слезы. Он показал ей пустую флягу, но она, издавая невнятные звуки, решительно потянула его по направлению к небольшому загону на самом краю деревни. Там когда-то содержали скот, но теперь загон был пуст, если не считать такой же маленькой девочки – возможно, сестры первой – и лежащего на носилках английского солдата. Девочки беспомощно показывали на неподвижного молодого человека. Гай ничем не мог им помочь. Солдат умер. У него не было видимых повреждений, и создавалось впечатление, что он просто спит. Те трупы, которые Гай видел на Крите, находились в самых неестественных позах. Этот же солдат походил на изваяние, украшавшее саркофаг сэра Роджера в сумрачном храме Санта-Дульчины. Лишь трупные мухи вокруг рта и глаз говорили о том, что он состоит из плоти, пусть и мертвой. Но почему он остался здесь? Кто эти девочки? Неужели носильщики бросили его на их попечение, и девчушки следили за тем, как он умирает? Неужели они закрыли его глаза и сложили на груди руки? Узнать это ему не дано. То, что случилось с юношей, навсегда останется одним из бесчисленных неизвестных событий этой войны. Гай и обе девочки неподвижно и молча стояли у тела, напоминая всем своим видом другое изваяние, известное под названием «Снятие с креста».

Погребение мертвых есть одно из проявлений подлинного милосердия. Под рукой у Гая не было никаких инструментов, чтобы вырыть могилу в каменистой почве острова. Возможно, позже, очищая остров, враги бросят тело этого мальчика в общую яму, и близкие, не имея никаких вестей о его судьбе, будут месяц за месяцем и год за годом ждать его возвращения. В памяти Гая всплыло одно из правил, которое он услышал во время военной подготовки. «Каждый офицер, возглавляющий похоронную команду, несет ответственность за сбор красных идентификационных жетонов и за их отправку в управление учета личного состава. Зеленые жетоны остаются на теле. Чтобы не путать жетоны, джентльмены, вам следует запомнить, что зеленый цвет – цвет трупного разложения».

Гай опустился на колени и снял с холодной груди жетон. На жетоне имелся номер, имя и стоял значок «P/К», означавший, что покойный принадлежал к римско-католической церкви.

– Да упокоится в мире милостью Господней душа твоя, как и души всех тех, кто усоп в вере, – сказал Гай.

Гай поднялся с колен. Трупные мухи поспешили вернуться на спокойное молодое лицо. Гай взял под козырек и продолжил путь. Перед ним лежало широкое ровное пространство, и поэтому он очень скоро добрался до очередной деревни. Тащась ночью рядом с Фидо, он это поселение практически не заметил. Теперь же он увидел, что это довольно большая деревня, на торговой площади которой сходится несколько дорог. За домами стояли большие амбары, а украшенная куполом церковь была открыта. Никаких признаков местных жителей Гай не увидел, но зато он увидел стоящих у дверей часовых-алебардщиков, а на перекрестке сидел, потягивая трубку, Сарам-Смит.

– Привет, Дядюшка, – сказал он. – Командир утверждал, что вы обретаетесь где-то поблизости.

– Страшно рад найти вас живыми и здоровыми. Какой-то трепливый офицер на дороге сказал мне, что вы оказались в мешке.

– Вам не кажется, что это не очень похоже на правду? Прошлой ночью произошла какая-то заварушка, но мы в ней участия не принимали.

С того времени, когда он последний раз видел Сарам-Смита в Западной Африке, тот изрядно заматерел. Не обладая особой привлекательностью, он стал настоящим мужчиной.

– Командир с адъютантом отправились в роты, а заместителя вы найдете в штабе батальона, вон там.

Гай направился к крестьянскому дому рядом с церковью. Кругом царил полный порядок. Одна стрелка указывала на батальонный лазарет, а вторая – на батальонную канцелярию. Миновав батальонного старшину и писарей, он прошел в следующую комнату, где находился майор Эрскин. Стол был накрыт армейским одеялом, и вся обстановка очень напоминала батальонную канцелярию в Пенкирке.

Гай отдал честь.

– Привет, Дядюшка, у вас, случайно, нет желания побриться?

– У меня есть острое желание позавтракать, сэр.

– Завтрак будет подан, как только вернется командир. Доставили нам очередные приказы?

– Никак нет, сэр.

– Информацию?

– Никак нет, сэр.

– В таком случае чем сейчас занимается штаб?