Офицеры и джентльмены

– Ну хорошо, – начал Джо. – Что еще вы совершили, полковник? Ваш рейд дал хороший материал, и дома его охотно слопали. Вы получили награду, вас произвели в полковники. Ну и что? Где вы еще побывали? Расскажите нам, что вы свершили на этой и на прошлой неделе. Как получилось, что вы сейчас не на Крите?

– Я находился в отпуске, – ответил Триммер.

– Потрясающая информация!

– Здесь есть некоторая тонкость, парни, – вмешался Йэн. – Полковник являет собой пример нового офицера – офицера будущего, зарождающегося в недрах закоснелой британской армии.

– А откуда мне известно, что он сам не закоснел?

– Джо, тебе не следует быть таким подозрительным, – сказал Скэб.

– Вообще-то он не выглядит закоснелым. Но откуда мне знать, закоснел он или нет? Вы закоснели?

– Он вовсе не закоснел, – вставил Йэн.

– Почему вы не даете полковнику ответить? Я у вас спрашиваю, полковник: закоснели вы или нет?

– Нет, – ответил Триммер.

– Это все, что хотел узнать, – сказал Джо.

– Ты его спросил, он ответил, – сказал Бам.

– Теперь я знаю. И вообще почему весь этот шум?

Табачный дым и пары виски привели Скэба в чрезвычайно вдумчивое расположение духа.

– Вы не закоснели, полковник, и я скажу вам почему. У вас есть громадное преимущество перед этими надутыми индюками. Вы трудились. Спросим: где? И сами ответим: на океанском лайнере. И для кого вы работали? Отвечаю: для американских женщин. Это все объясняет. Я создам из этого грандиозную статью. В ней будет говориться о том, как случайные личные контакты становятся основой международных союзов. Салон красоты как школа демократии. Думаю, что в ходе пересечения Атлантики у вас, полковник, возникали чрезвычайно любопытные контакты.

– Я имел возможность выбирать из всего букета.

– Расскажи им, – вставил Йэн, – о своих американских друзьях.

В глазах журналистов промелькнула едва заметная искорка интереса, а Триммер, напротив, впал в транс.

– Там была миссис Трой… – начал он.

– Думаю, что это не совсем то, что хотели бы услышать наши американские друзья.

– Не в каждом рейсе, естественно, но два-три раза в год обязательно. В 1938 году, когда половина наших постоянных пассажиров, испугавшись событий в Европе, сидели дома, миссис Трой пересекала океан четыре раза. Она совсем не боялась, – задумчиво бормотал Триммер. – Я всегда искал ее имя в списке пассажиров. Еще до того как список распечатывали, я тайком пробирался в канцелярию и быстренько его просматривал. В ней было нечто такое… не знаю, как лучше выразиться… что-то похожее на музыку. Когда она страдала от похмелья, только я мог оказать ей помощь. Когда я массировал ей шею, она говорила, что во мне есть какая-то особая сила.

– Но наверное, вы встречали и более типичных американцев?

– Она не была типичной. И вообще не была американкой. Она вышла замуж за американца, но не нашла для него никакого применения. Миссис Трой – особенная.

– Миссис Трой интереса для них не представляет. Расскажите им о других.

– В основном какие-то старые жабы. Миссис Стайвесант Огляндер, например. Конечно, там встречались и другие элегантные дамы. Ко мне приходили Асторы, Вандербилты, Каттинги, Уитни, но ни одна из них не была похожа на миссис Трой.

– Мои читатели, полковник, хотели бы больше узнать о чем-то земном, чем-то более домашнем.

Триммер не был лишен гордости. Он вышел из своего транса и резко ответил:

– Я никогда не имел дела с домашними хозяйками.

– Будь я проклят! – триумфально завопил Джо. – Теперь вы видите? Ваш полковник – закоснелый сноб!

Йэн поспешил положить конец текущему этапу развития американо-английской дружбы, и через несколько минут они с Триммером уже стояли на Стрэнде, безуспешно пытаясь поймать такси. В этот момент Гай страдал где-то в районе Бабали-Хани. Перспективы Йэна и Триммера поймать такси тоже выглядели довольно мрачными. Мимо них текла толпа лондонцев. Мужчины в потрепанных мундирах, женщины в брюках, с тюрбанами на голове и прилипшими к губам сигаретами в соответствии с требованиями нелепой моды последнего десятилетия. У них были унылые, изможденные лица. Все они страдали от неумеренного потребления чая и вултонских пирожков. У каждой на боку болталась противогазная сумка, мешая и без того неуклюжей поступи.

– Должен признаться, что вы выступили не очень удачно.

– Я хочу есть.

– В это время вы здесь никакой еды не найдете. Что касается меня, то я отправляюсь домой.

– Можно, я поеду с вами?

– Нет.

– А Вирджиния там будет?

– Не думаю.

– Но когда вы звонили, она была дома.

– Она как раз собиралась уходить.

– Я не видел ее целую неделю. Она ушла с работы в транзитном лагере. Я спрашивал у других девочек, но они не сказали, где она сейчас работает. Вы ведь знаете, что такое женщины.

Йэн бросил на своего протеже полный печали взгляд. Ему захотелось сделать Триммеру внушение и напомнить, что скоро ему представится возможность познакомиться со всем женским очарованием военной промышленности, но у Триммера был такой скорбный вид, что журналист ограничился тем, что сказал:

– Ну хорошо. Пока я отправляюсь в штаб специальных операций. Свяжемся позже.