Офицеры и джентльмены

С этими словами он повернулся и зашагал в сторону Трафальгарской площади.

Триммер проводил его до станции подземки, а затем, не говоря ни слова, повернулся и зашагал вниз по ступеням. В его сердце продолжала звучать печальная песенка. Ему довольно долго пришлось стоять на уставленной лежаками платформе, дожидаясь прихода переполненного поезда.

Поскольку войска специального назначения испытывали невиданный подъем, расположенный в Марчмейн-Хаус штаб серьезно расширил свою территорию. Приток энтузиастов-добровольцев был настолько мощным, что штабу передали еще несколько квартир, а среди персонала появились новые лица. В кабинете Йэна нашла убежище Вирджиния Трой.

– Тебе удалось избавиться от Демона?

– Он растворился в воздухе, завывая какой-то ужасный мотив. Вирджиния, я обязан очень серьезно поговорить с тобой о Триммере. Благополучие департамента поставлено на кон. Ты должна понять, что этот человек являет собой наш единственный вклад в военные усилия страны. Мне никогда не доводилось встречать человека, который так бы менялся после своего успеха. Лишь месяц назад он был настоящим живчиком. Со своим акцентом, улыбкой и вихром на голове он идеально подходил на роль великого национального героя. Взгляни, на что он похож сейчас. Сомневаюсь, что он продержится до лета. На моих глазах сломался маршал авиации, и я знаю симптомы. Повторения допустить нельзя. Моя репутация в департаменте будет подорвана, хотя в данном случае я ни в чем не виноват. Как утверждает наша жертва, это «ты, ты, ты». Должен ли я напоминать тебе, как ты, явившись ко мне вся в слезах, превратила мое спокойное, домашнее существование в омерзительное прозябание? В ответ на мое самопожертвование я вправе ожидать от тебя некоторой лояльности.

– Но, Йэн, почему ты решил, что я ушла из столовой не только из-за Триммера?

– Я полагал, что тебя утомили Бренда и Зита.

– Только потому, что вокруг них постоянно крутился Триммер.

– А… – сказал Йэн. – О… – Он повертел в руках карандаш и продолжил: – Что скажешь о Глазго?

– Ах это? Ничего особенного. Легкое развлечение. Ничего похожего на то, что происходит сейчас.

– Бедняга думает, что он влюблен.

– С его стороны это просто непристойно.

* * *

31 мая Гай находился в Сфакии, а если быть точным, то он сидел в пещере над береговой линией, где вот-вот должна была начаться последняя погрузка на корабли. Судя по его часам, еще не было и десяти, но казалось, что стоит глубокая ночь. Луна светила довольно ярко, но никакого движения Гай не видел. Внизу, в довольно глубокой лощине, построившись поротно, находился второй батальон алебардщиков. Все солдаты стояли с оружием и полной выкладкой. Они были готовы в любую минуту подняться на борт. «Оперативная группа Хука» заняла позиции над ним по линии горного хребта, чтобы сдерживать врага, хранившего со времени заката полное молчание. Гай привел свое отделение в предвечернее время. До этого им пришлось прошагать всю ночь и большую часть дня. Перейдя через перевал, они спустились к Имбросу и заняли позицию в неглубокой лощинке. Солдаты без сил упали на землю и уснули мертвецким сном. Оставив их спать, Гай отправился в штаб гарнизона Крита и доставил командирам «Группы Хука» последние, решительные и чрезвычайно суровые приказы.

Он задремал, просыпаясь время от времени на несколько секунд.

У входа в пещеру послышались чьи-то шаги. Гай не стал выставлять дозорных, поскольку всего в нескольких сотнях ярдах от него расположилась рота Айвора Клэра. Подойдя к устью пещеры, он увидел в лунном свете знакомую фигуру и услышал знакомый голос:

– Гай? Это я, Айвор.

Айвор вошел в пещеру и уселся рядом с ним.

Они сидели и тихо беседовали. То и дело в разговоре как следствие чрезвычайного утомления возникали долгие паузы.

– Дела идут чертовски глупо.

– Завтра все закончится.

– Только начнется. Ты уверен, что Тони Лаксмор делает все, как надо? Я был в Дюнкерке, и там никто не поднимал шума по поводу приоритетов. И никаких расследований позже. Нет никакого смысла оставлять на острове боеспособные части и грузить на суда неорганизованную толпу. Тони измотан. Боюсь, что он просто все перепутал.

– Я лично получил в штабе гарнизона приказы в письменной форме. Нам приказано капитулировать на рассвете. Личный состав пока не должен об этом знать.

– Солдатам уже все известно.

– Генерал отбывает ночью на летающей лодке.

– Выходит, первым покидает тонущий корабль.

– Наполеон тоже не остался со своей армией после Москвы.

– А чем занимаются военнопленные в лагере? – после продолжительной паузы спросил Айвор.

– Мое воображение рисует ужасную серию самодеятельных концертов. Серию, продолжающуюся несколько лет. Моего племянника взяли в плен под Кале. Как ты считаешь, можно ли выбирать лагерь по своему вкусу?

– Думаю, что да. Как правило, можно.

За этим последовала очередная пауза, которую прервал Клэр:

– Не вижу смысла, чтобы штаб группы оставался здесь лишь для того, чтобы сдаться в плен.

– Абсолютно никакого смысла. Я вообще считаю, что никто не должен здесь оставаться.

Пауза.