Офицеры и джентльмены

Несмотря на то что ряды поздних гостей поредели, компания была все еще достаточно внушительная, чтобы наглухо заслонить входную дверь от дальнего угла, где обосновался Людовик. Вот уже две минуты внимание хозяина, за которым он и пришел, принадлежало только ему.

– Сюжет вырисовывался по ходу работы или вы заранее его продумали? – вопрошал Спрус.

– Заранее продумал.

– Посыл не сразу просматривается. Встречаются афоризмы разной степени обобщенности, а также весьма нестандартные наблюдения – лично я считаю их, если можно так выразиться, чрезвычайно тонкими и остроумными. Кстати: они, часом, не клеветнического характера? Еще мне показалось, что через ваш труд красной нитью проходят две поэтические темы. Например, тема Утонувшего Моряка – разве она не отсылает нас к «Бесплодной земле»? Должно быть, вы беспрестанно думали об Элиоте?

– Нет, не об Элиоте, – возразил Людовик. – Его по-другому звали.

– Очень интересно. А еще у вас встречается образ Пещеры. Вероятно, вы прочли немало трудов Фрейда.

– Да нет, так, кое-что. А моя пещера к психологии отношения не имеет.

– Очень, очень интересно. Спонтанное освобождение подсознательного.

В этот момент Конни отделилась от толпы и возникла прямо перед хозяином.

– Эверард, там двое в военной форме спрашивают шампанского.

– Боже праведный! Они не из полиции?

– Один, пожалуй, да. Форма у него какая-то странная – синяя. А второй – летчик. Я их раньше не видела. С ними был американец, но сбежал.

– Занятно. Ты ведь не дала им шампанского?

– Конечно, нет, Эверард.

– Пойду-ка я сам посмотрю, что это за птицы.

В дверях Йэн столкнулся с Суровой Дамой и горячо расцеловал ее в обе чумазые щеки.

– Здесь пить больше нечего, – произнесла Суровая Дама, – а мне пора на пост. Пойдемте со мной, а? Это близко – за углом, и всегда бутылочка найдется.

Сияя улыбкой, приблизился Спрус.

– Извините за опоздание. Я вот Гая привел. Вы помните Гая?

– Еще бы не помнить. То есть да. Вроде, – отвечал Спрус. – А наше мероприятие закончилось. Я вот напоследок решил побеседовать с подающим надежды молодым писателем. Сотрудничество с военными доставляет нам особенное удовольствие. Скажу больше: печатать произведения военных – часть политики нашего журнала.

Основная группа расступилась и явила Людовика, разлакомившегося до всеобщего внимания – и оставшегося при своем аппетите. Возмущение Людовик изливал взглядом – на Спрусову спину.

– Людовик, – произнес Гай.

– Да, именно с этим человеком я говорил. Вы его знаете?

– Он спас мне жизнь, – пояснил Гай.

– Надо же.

– И у меня до сих пор не было возможности выразить ему признательность.

– Ну значит, теперь такая возможность у вас появилась. Только не умыкайте его. Наш разговор как раз принял интереснейший оборот.

– Пожалуй, я пойду с Пердитой.

– Сделайте одолжение.

Раздавшаяся было толпа снова сомкнулась. Гай протиснулся к Людовику и пожал ему руку. В Людовиковых студенистых, как устричная плоть, глазах отразился ужас. Ладонь его обмякла в Гаевой ладони, взгляд устремился мимо.

– Людовик, вы что, меня не помните?

– Какая неожиданность.

– Группа Хука. Крит.

– Да, теперь вспомнил.

– Знаете, а я не терял надежды на встречу. Нам с вами столько нужно обсудить. Мне сказали, что вы мне жизнь спасли. – Людовик молча вскинул руку к медали «За заслуги». Впечатление было, что он в знак раскаяния бьет себя в грудь. – Кажется, вы не слишком рады.

– Это шок, – зачастил Людовик (речь была заучена еще в казармах). – Никак не думал, что встречу вас здесь. Нет, где угодно, только не у мистера Спруса. Только не вас. Только не у него.

Гай уселся на стул, освобожденный Спрусом.

– А я ведь, Людовик, почти не помню, что там на Крите происходило, да и в лодке тоже. Просто провал какой-то.

– Вот и не напрягайте память, – оживился Людовик. – То, что там случилось, лучше забыть.

– Нет, я хочу знать. По-моему, вы просто скромничаете. И вообще, мне интересно. Например, что сталось с майором Хаундом?

– Полагаю, он значится в списках пропавших без вести.

– Он не в плену?

– Извините, мистер… то есть капитан Краучбек. Я теперь человек штатский.

– А где сапер, который лодку спустил? Я был болен, и он тоже. Он даже, кажется, бредил.

– И вы бредили.

– Да. Людовик, вы и сапера спасли?

– Полагаю, он значится в списках утонувших в море.

– Послушайте, – сказал Гай, – вы где обычно ужинаете?

Людовику показалось, что в его пиру взялся распоряжаться призрак Банко.

– Я? – вздрогнул Людовик. – Я дома ужинаю.

И безо всяких там «извините» или «до свидания» в адрес Гая, Спруса или Фрэнки он бросился вниз по лестнице, к дверям, в спасительную тьму.

– Какая муха его укусила? – удивился Спрус. – Вроде трезвый был. Что вы ему сказали?

– Ничего особенного. Спрашивал о прежних временах.

– Вы хорошо его знали?

– Не слишком. В полку Людовик считался странным.

– Он талантливый, – подытожил Спрус. – Может, чем-то даже гений. Очень жаль, что он вот так исчез. Ну что же, вечеринка закончена. Девушки, давайте выпроваживайте гостей, прибирайте тут. А мне пора.

* * *