Офицеры и джентльмены

Дядюшка Перегрин не убоялся испортить триумф пространным рассуждением.

– Знаю, многие мужчины только и делают, что заводят интрижки, – начал он. – У некоторых это в крови. Без женщин им жизнь не мила. Но есть и другие – и их тоже хватает, хотя вы, Вирджиния, осмелюсь предположить, с такими не сталкивались – так вот, этим-то любовных приключений как раз не надо, однако они считают, раз другие повесничают, значит и они должны. И вот бедолаги чуть ли не весь свой век домогаются женской любви, без которой на самом деле прекрасно могут обойтись. А сейчас я вам кое-что скажу – наверняка для вас оно в новинку будет. Мужчина, пока молод, повесничает напропалую; потом достигает моего возраста и обнаруживает, что больше не хочет крутить романы, да и не может, если уж на то пошло. И вот вместо того, чтобы радоваться заслуженному отдыху, что он делает? Он начинает горстями глотать пилюли, которые должны пробудить интерес к противоположному полу. Я об этом в клубе слышал.

– В «Беллами»?

– Да. Вообще-то, я нечасто в клуб хожу, разве только газетку почитать. Очень уж там шумно стало. Меня внесли в список, когда я был еще юношей, вот я и плачу с тех пор взносы, сам не знаю зачем. У меня и приятелей-то там нет. Так вот, недавно я слышал разговор двух джентльменов примерно моего возраста – они обсуждали, какой врач скорее и эффективнее поможет вновь обрести аппетит к любовным утехам. Оказывается, существует целый комплекс дорогостоящих процедур. В голове не укладывается, верно?

– Я знавала одного человека по имени Огастас. Он то же самое делал.

– Вот как? И он вам об этом рассказывал? Невероятно.

– По-моему, это не предосудительнее предобеденной прогулки.

– Нет, предосудительнее. Потому что это Неправильно.

– Неправильно с точки зрения вашей религии?

– Конечно – с какой еще точки зрения тот или иной поступок может считаться неправильным? – вопросил дядюшка Перегрин (в глазах светилась неподдельная наивность) и продолжал рассуждения о проблеме полов: – Тут еще один аспект присутствует. Достаточно взглянуть на мужчин, измотанных женским вниманием, и станет ясно: смысла в этом немного.

Но Вирджиния уже не слушала. Она принялась сооружать в тарелке миниатюрную пагоду из устричных раковин. Не поднимая взора, Вирджиния произнесла:

– Я вот подумываю, не принять ли католичество.

Мы уже говорили, что привести дядюшку Перегрина в замешательство было непросто; исключение следует сделать для внезапного приступа досады, который постиг его при словах Вирджинии. Один из признанных плюсов безбрачия – это право беседовать с привлекательной женщиной о капризах плоти; говорить без обиняков, называть вещи своими именами. Дядюшка Перегрин прежде не имел такой возможности; сейчас он получал огромное удовольствие. А Вирджиния взяла да и опустила нож гильотины.

– Вот как! – опешил дядюшка. – Зачем?

– Разве вам не кажется, что это было бы правильно?

– Смотря какие цели вы преследуете.

– Разве это не было бы правильно вне зависимости от целей?

Официант, прежде чем забрать у Вирджинии тарелку, с неудовольствием разрушил устричный храм.

– Разве вступление в католичество – уже само по себе не хороший поступок? – не отставала Вирджиния. – Что ж вы замолчали? Я вас шокировала? Чем? Католичество называют религией грешников; по крайней мере, я на эту тему немало слышала.

– Я ничего подобного не говорил, – открестился дядюшка Перегрин.

Официант принес тюрбо.

– Разумеется, если вы не хотите это обсуждать…

– Я недостаточно подкован в данном вопросе, – отрезал Тайный Камергер, Рыцарь Набожности, Краса и Гордость Монархического Ордена Святого Иоанна Иерусалимского. – Лично для меня словосочетание «новообращенный католик» – это почти оксюморон.

– Оставьте ваш снобизм! Вспомните о леди Плессингтон. Она ли не столп?

– С Элоизой Плессингтон я всегда остерегался касаться темы религии. И вообще, Элоиза приняла католичество, когда вышла за католика.

– Именно.

– А вы, дорогуша, когда выходили за Гая, католичества не приняли.

– По-вашему, в противном случае для нас с Гаем все могло быть иначе?

Некоторое время дядюшка Перегрин мысленно противопоставлял собственную, на теоретических знаниях основанную, веру в божественную милость и результаты собственных же наблюдений за мужчинами и женщинами, которых знавал; наблюдений отстраненных и потому беспристрастных. Противопоставления вылились в неновое «Я недостаточно подкован в данном вопросе».

Повисло молчание. Дядюшка Перегрин весьма расстроился, что разговор принял именно такой оборот; Вирджиния прикидывала, как бы дать очередной толчок в этом направлении. Они съели тюрбо. Кофе был подан прежде, чем убраны тарелки. В те дни обслуга всячески старалась намекнуть, что нечего рассиживаться за столиками. Наконец Вирджиния произнесла:

– Видите ли, Перегрин, я очень надеюсь на вашу поддержку в одном моем начинании. Я немало поездила по свету, повеселилась – пора и честь знать. Вот подумываю, не вернуться ли к мужу.

– К мистеру Трою?