Офицеры и джентльмены

– Нет, что вы. К Гаю. В конце концов, именно Гай – мой настоящий муж, разве нет? Отсюда и мое желание принять католичество. Ведь Католическая церковь не признает разводов. Наверно, нам придется пойти в какое-никакое учреждение, как-нибудь снова зарегистрироваться, но на самом-то деле в глазах Господа мы уже женаты – по крайней мере так Гай сказал.

– Когда – вот сейчас?

– Нет, с тех пор прошло сколько-то времени.

– Думаете, он хочет снова быть с вами?

– Скоро захочет, голову даю на отсечение.

– Что ж, – молвил дядюшка Перегрин, – тогда другое дело. – Взгляд его выражал мировую скорбь. – Значит, вы приходили, чтобы на Гая посмотреть?

– Конечно. А вы что подумали?.. Боже мой, Перегрин, неужто вы решили, что у меня виды на вашу особу?

– Эта мысль меня посещала.

– То есть вы рассчитывали, что сможете по третьему разу… – Вирджиния употребила глагол, тогда еще непечатный, который, впрочем, вопреки своей вневременной непристойности, нимало не покоробил дядюшку Перегрина. Напротив – из уст Вирджинии он прозвучал для дядюшки сладкою музыкой. Новый приступ смеха был на подходе – Вирджиния казалась особенно озорной и дьявольски привлекательной.

– Пожалуй, что и рассчитывал.

– Но ведь это было бы Неправильно, разве нет?

– В высшей степени Неправильно. Не то чтобы я лелеял мечту, однако отделаться от нее не мог, даже когда книгами своими тешился. Вирджиния, переезжайте ко мне, живите в комнате Гая. Вряд ли у миссис Корнер возникнут возражения. В конце концов, вы моя племянница.

Вирджиния снова расхохоталась. Кажется, никогда еще ее смех не звучал столь маняще.

– Душка Перегрин. Вы, видно, думаете: «Ничего, я не внакладе – зато на пилюлях сэкономлю». Ну, на тех, что ваши приятели из «Беллами» горстями глотают.

– Если вы снова будете женой Гая – конечно, – с рыцарской любезностью отвечал дядюшка Перегрин.

– Как мило с вашей стороны. Вы ведь мой смех на свой счет не принимаете?

– Ни в коем случае.

– Как только захотите попробовать, я к вашим услугам.

Улыбка сползла с постного, морщинистого Перегринова лица.

– Нет, тогда уж будет не то. Теперь, после того как вы вслух предложили, мне неловко.

– Господи, неужели я все испортила?

– К сожалению. У меня ведь дальше невинных фантазий дело бы не пошло. А вы так обыденно о таинствах говорите. Я уж размечтался, как вы поселитесь в моем доме. Просто будете рядом – ничего более.

– Да, но мне-то нужен муж, – возразила Вирджиния. – А вы эту перспективу даже не рассматриваете.

– Все равно это невозможно.

– Опять из-за вашей веры?

– Разумеется.

– Значит, остановлюсь на Гае. Теперь вы понимаете, почему я хочу принять католичество? Потому что тогда Гай не отвертится.

– Отвертится, если цель себе поставит.

– Вы ведь знаете Гая. Не поставит он себе никакую цель.

– На самом деле я почти не знаю своего племянника, – не без брюзгливости отвечал дядюшка Перегрин.

– Но вы ведь мне поможете? Когда до дела дойдет, скажете Гаю, что это его долг?

– Вряд ли Гай станет со мной советоваться.

– А вдруг станет? И потом, надо же будет еще Анджелу обработать.

– Нет, голубушка моя, – отрезал Перегрин Краучбек. – От меня вы помощи не дождетесь.

Таким образом, вечер не оправдал ни ожиданий Вирджинии, ни ожиданий дядюшки Перегрина. Дядюшка проводил Вирджинию до дверей дома Килбэноков. Она поцеловала его на прощание – впервые за все время. Он приподнял шляпу (жест остался незамеченным в темноте), расплатился с таксистом и поплелся домой, где обнаружил Гая за книгой.

– Хорошо время провел? – спросил Гай.

– В этом ресторане всегда хорошо, насколько вообще может быть хорошо в наши дни. Ужин обошелся в два с лишним фунта, – добавил дядюшка – он еще не оправился после надругательства над своей бережливостью.

– Вообще-то, я имел в виду, понравилось ли тебе.

– И да и нет. Пожалуй, скорее нет.

– Мне показалось, что Вирджиния в большом затруднении.

– И да и нет. Пожалуй, скорее да. Она без конца смеялась.

– Так это же добрый знак.

– И да и нет. Гай, я должен тебя предупредить. У этой девушки имеются Виды.

– На тебя, дядя?

– На тебя.

– Ты уверен?

– Она сама сказала.

– И ты решил, что надо и меня просветить?

– В нынешних обстоятельствах – да.

– А почему не «и да и нет»?

– Потому что просто да.

* * *

Еще на дипломатической службе сэр Ральф Бромптон научился уклоняться от скучных обязанностей и увеличивать собственный вес путем проникновения в сферы, строго говоря, к нему никакого отношения не имеющие. В условиях тотальной войны межведомственные границы расплылись, и сэр Ральф мог практически беспрепятственно кочевать из конторы в контору и из комитета в комитет. Руководство ГУРНО и в мыслях не допускало, чтобы какое-нибудь постановление было принято без него. Чиновники, занятые высокими материями, с готовностью уполномочивали сэра Ральфа слушать и говорить от их имени, а потом докладывать им, что происходит в мире их непосредственных подчиненных, в сферах не столь, но все же достаточно высоких, чтобы наворотить дел.