Ой упало солнце: Из украинской поэзии 20–30-х годов

Сирени и розам дивлюсь,
мне радость доносит антенна,
прозрачнее тела медуз,
воздушней мазурки Шопена.

И свет я вдыхаю, и звук,

лучи надо мною играют,
я вижу: на кладбище мук
опять семена прорастают.

О пращуры давних веков,

влюбленные в музыку дети,
я душу открою без слов
сокровищам лучшим на свете.

Сирени и розам дивлюсь,

мне радость доносит антенна,
прозрачнее тела медуз,
воздушней мазурки Шопена.

1929

ПОГАСНЕТ ЦВЕТ АПРЕЛЯ

Погаснет цвет апреля,
и отшумит весна,
и будет лето зелено
и глубь ясна.

В ту глубь заглянет осень

и загрустит сама,
и под гуденье сосен
придет зима.

И нет тем дням покою:

весной сойдет снежок,
откроется с тропою
след чьих-то ног.

И вновь цветут черешни

и зеленеет луг…
День нынешний, вчерашний —
извечный круг.

И я в том круге с вами

душою молодой:
спадаю, поднимаюсь
с днепровскою водой.

1930

ПОДОЛ

Созвездье Треугольника слетело
на шири вод, на сумрак мостовой,
на темноту низины луговой,—
и взгорье удивленно онемело.

На плесах парусов перо бледнело;

звук в лунном свете падал сам не свой;
в монистах огневых над синевой
моста громада, как мечта, светлела.

И подивился Володимир-князь,

увидев с кручи световую вязь:
«Как чудны озаренные просторы!

Мне эта высота нужна едва ль,

померк мой крест, и потемнели горы…» —
И двинулся в неведомую даль.

1930

ЧУДО

Все — удушавший воздух, камень хмурый —
исчезло, словно мой кошмарный сон…
Ветвистых кленов юный батальон
высоко расстилает шевелюры.

Дубы бегут с горы, как буйны туры…

Пообочь сосны — целый храм колонн
(а на небе полоской — синий лен,
и чуть мерцают золотом бордюры).

Вдруг смоляной шатер небес пробит:

какой размах! И Днепр, как змей, блестит,
на горизонте Междугорье встало…

Под ним долина в дымке, как ладонь…

А над мостом созвездье засверкало —
и занялся Подол. Огонь, огонь, огонь…

1930

ЧЕРНИГОВ

Чернигове, за смелого Мстислава
на Севере вступал ты в шумный спор,
тягаясь славой с градом Ярослава,—
во мгле веков заглох тот разговор.

Когда ж Разор надвинулся кроваво

и бурный Киев дал врагу отпор,
ты, господине — тягостный позор! —
в монастырях попрятался лукаво.

А ныне ты над тихою Десною

сияешь златом княжьих куполов,
садов укрывшись зеленью резною.

Теперь уже не устремишься к бою,

с литвином к смертной брани не готов:
Могила Черная довлеет над тобою?

1930

НА ХОРТИЦЕ