Октябрь. Память и создание большевистской революции

Революционные художники оживили праздник на улицах Петрограда с невиданным ранее размахом и грандиозностью. Массовые зрелища – плод экспериментов красноармейцев и театральных мастерских Пролеткульта – уже проводились в городе годом ранее[319]. В 1920 году празднование третьей годовщины стало возможным благодаря неожиданному союзу беспрецедентной государственной поддержки и безудержных творческих инстинктов выдающихся деятелей русского искусства. Массовые зрелища были революционными, а не большевистскими праздниками, и от их организаторов не требовалось предъявления партийных документов. Более того, некоторые художники рассматривали слабо выраженный большевизм 1917–1919 годов лишь как предварительный этап на пути к «революции духа» [Aucouturier 1984: 18]. Но все они были вдохновлены драматизмом и страстью революции. Юрий Анненков, Николай Евреинов, Сергей Радлов, Владимир Соловьев, Адриан Пиотровский, Александр Кугель, Софья Масловская, Владимир Щуко, Гуго Варлих и Николай Петров поставили на службу советскому государству свой немалый художественный талант и опыт дореволюционной работы в экспериментальном театре, кабаре и музыке. Своей программой «Театральный Октябрь» радикальные художники (среди них Всеволод Мейерхольд и пролеткуль-товцы) объявили традиционный театр новым фронтом Гражданской войны и стремились изобрести новые драматические формы взамен старых. Хотя не все радикальные художники придерживались единого подхода, их объединяла общая цель – существенно изменить общественное сознание с помощью нового театра[320]. Они использовали театр не для изображения или отражения революционных событий дня, а как активного участника строительства истории Октября. Подобно «красным похоронам» и более ранним юбилейным демонстрациям, массовые театрализованные зрелища были попыткой не только отразить суть более широкого революционного повествования в одном знаковом представлении, но и представить революцию, по словам Кларк, не только политическим, но и эстетическим и политически-социальным переворотом. Целью организаторов было буквально создание новых зрителей – и новых граждан [Кларк 2018: 188–207].

Эти массовые постановки использовали в том числе идеи теоретика Платона Керженцева, видного деятеля Пролеткульта, изложенные им в книге «Творческий театр»: целью их было взорвать традиционные театральные пространства и практики и привнести политику в драматургию. Керженцев буквально вывел спектакль на улицы, заменив традиционные труппы профессиональных актеров подготовленными любителями. В своих представлениях он не пытался в буквальном смысле воспроизвести события октября 1917 года, а скорее дал свою революционную интерпретацию царившего вокруг хаоса. Разрушая традиционные границы между исполнителем и зрителем, Керженцев стремился поколебать пассивную роль зрителей и открыть им возможность личного восприятия Октября. Вдохновленные работой Ромена Роллана по созданию «народного театра», художники, подобные Керженцеву, считали, что этот новый театр наиболее важен с точки зрения общих эмоций, которые он может вызвать у публики [Leach 1994: 23]. Такие художники пытались передать возможности коллективного революционного действия и ощущение динамизма, драматизма и растущей самоотдачи, которых требовало от населения новое революционное государство. Таким образом, их цели совпадали с целями государства, обозначенными Луначарским в октябре 1920 года: «распространять революционный образ мыслей, чувствований и действий во всей стране» [Луначарский 1920].

Даже если речь шла об эпизодах далекого прошлого, массовые зрелища всегда были так или иначе связаны с Октябрьской революцией [Мазаев 1978: 329]. Развитию нарратива Октябрьской революции особенно способствовали три таких массовых мероприятия, организаторы которых стремились эстетизировать революционный опыт. Два из них были проведены на месте бывшего здания Биржи на Васильевском острове в Петрограде[321]. Первого мая 1920 года две тысячи человек, за которыми на площади перед Биржей наблюдали около 35 тысяч зрителей, приняли участие в представлении под названием «Гимн освобождения труда – мистерия» под руководством Ю. П. Анненкова, А. Р. Кугеля и С. Д. Масловской. 19 июля вдвое больше участников были задействованы в еще более амбициозном спектакле «К мировой коммуне», приуроченном ко Второму конгрессу Коминтерна. В спектакле, поставленном Н. В. Петровым, С. Э. Радловым, К. А. Марджановым и др. и собравшем 45 тысяч зрителей, высшие классы – угнетатели – располагались на верхней площадке биржи с колоннами, а низшие классы – угнетенные – занимали площадь под ней. Местом действия служили разделяющие их ступени, по которым поднимались массы в стихийном акте революции.