Октябрь. Память и создание большевистской революции

У проекта Истпарта не было иного выхода, кроме как полагаться на индивидуальную инициативу на центральном и местном уровнях. В конце концов, это не противоречило убеждению таких лидеров, как Ольминский, что историю партии и революции нужно искать не только среди коммунистов, но и среди «всех граждан России»[506]. Тверское бюро считало, что без заинтересованности общественности «продуктивная работа» невозможна[507]. Некоторые бюро для активизации работы обращались к созданным в начале 1920-х годов местным отделениям Общества старых большевиков, а те, в свою очередь, обращались к бюро Истпарта в надежде на сотрудничество[508]. Как сообщало московское бюро, работа опиралась на отдельных уполномоченных, которые собирали людей для получения информации. При этом бюро жаловалось, что после спущенного «сверху» заказа на изучение той или иной эпохи их сотрудникам приходилось буквально выходить на улицу, искать людей и заказывать у них статьи, – и сетовало на то, что многие ничего в результате не писали[509]. Это также вынуждало местные бюро использовать все имеющиеся у них связи для борьбы с общим безразличием по отношению к их усилиям, что открывало путь к всевозможному институциональному соперничеству[510].

Трудности Истпарта были не только локальными. Московское и петроградское бюро, и даже центральное бюро Истпарта столкнулись с теми же проблемами перегруженности чиновников, а также организационной путаницы и институционального соперничества. В конце 1921 года Невский сообщал, что работа его петроградского бюро зависела от заинтересованности одного человека – Прасковьи Куделли, которая была перегружена другой работой. Остальные члены были также перегружены, отсутствовали или были вынуждены заниматься другой работой, пытаясь материально обеспечить себя в это трудное время. Невский жаловался на отсутствие руководства со стороны Историко-революционного архива с тех пор, как Щеголев был снят с должности директора; досадовал, что Куделли привлекла к работе над историей петроградской организации социал-демократов 10–12 молодых людей, но их работа тормозилась из-за отсутствия конкретного плана и указаний. Один неопытный товарищ работал над «Рабочей мыслью» периода РСДРП и не увидел присущих материалам предубеждений. Он добавил, что главные деятели движения оказались неизвестными личностями второго плана, на которых источники охранной полиции делали слишком большой акцент[511].

К 1923 году бюро практически не вело организационной работы на местах в Петрограде, а различные комиссии, созданные для изучения конкретных тем и периодов, так ничего и не сделали[512]. Если работа и велась, то, как правило, в ситуациях, когда для помощи в реализации конкретных проектов привлекались сотрудники других организаций, например Историко-революционного архива или нижестоящих Истпартов[513]. В апреле 1923 года эти трудности вызвали реорганизацию Петроградского бюро, в результате которой в его состав вошли новые сотрудники из губернского комитета ВКП(б). За последующие полгода, вплоть до сентября, Петроградское бюро добилось впечатляющих успехов. Сотрудники бюро создали простейшую сеть Истпартов в районах Петрограда. Ряд таких районных Истпартов сообщили об успехах в направлении уполномоченных на предприятия и в различные учреждения для сбора материалов по Октябрьским дням, а бюро Выборгского и Володарского районов даже организовали подкомиссии на нескольких местных предприятиях. В некоторых районах были созданы уездные бюро, которые рассылали планы работ по сельским округам и заводам. В Троицком уездном бюро не менее 24 товарищей собирали материалы по подпольной партийной работе в 1917–1918 годах[514].

Московское бюро быстро сформировало штат из пяти человек и сеть из семи районных и 20 уездных бюро в Московской губернии. Однако в реальности активную деятельность вело только руководство центрального бюро. У сотрудников местных бюро Москвы было мало возможностей встречаться и координировать свою деятельность, и они не получали наставлений и последовательного руководства[515]. К началу 1922 года не было проведено никакой систематической работы – главным образом потому, что местные бюро в Москве были укомплектованы и без того загруженными людьми. Зачастую работа зависела от усилий одного заинтересованного человека. Московское бюро жаловалось на равнодушие Московского комитета партии; бюро пыталось преодолеть это равнодушие, поручая уполномоченным на уездном уровне создавать комиссии по коллективной работе над историей партийной организации. Оно также пыталось привлечь к сотрудничеству по определенным проектам ученых из Института красной профессуры и Коммунистической академии[516]. Московское бюро было реорганизовано в конце 1924 года, а его петроградский аналог – в апреле 1923-го[517].