Октябрь. Память и создание большевистской революции

Ни московское, ни петроградское бюро не поддерживали устойчивых связей с центральным Истпартом. Руководители последнего жаловались, что ведущие партийные органы игнорируют их. В октябре 1922 года центральный Истпарт поручил трем членам московского бюро – А. И. Елизаровой (сестре Ленина), С. И. Черномордику и Бобровской – разработать проект взаимоотношений между центральным Истпартом и московским бюро[518]. XII Съезд партии в апреле 1923 года выделил Ольминского как преданного члена партии, но при этом проигнорировал его работу в Истпарте [XII съезд 1923: 503]. Год спустя XII съезд лишь вскользь одобрил деятельность Истпарта, призвав партийные организации уделять ей «серьезнейшее внимание» [Тринадцатый съезд… 1924: 703].

Однако изменений не последовало. На конференции Истпарта в 1923 году Лепешинский жаловался, что партия посылает на работу в центральный Истпарт только больных людей[519]. В январе 1924 года Ольминский обратился в ЦК с жалобой, что тот не уделяет Истпарту достаточного внимания. Центральный комитет не направлял почти никаких директив и материальных средств, личное общение с членами ЦК сводилось к беглому рассмотрению административных вопросов, а другие ключевые организации, в том числе Государственное издательство, не оказывали никакой издательской поддержки. Личные усилия отдельных членов ЦК были исключением[520]. Решение о реорганизации Петроградского бюро в начале 1923 года Истпарт расценил как одностороннее решение Петроградского комитета партии и посягательство на прерогативу Истпарта. Он обратился в Секретариат ЦК с просьбой утвердить Невского в должности заведующего Петроградским бюро, хотя при этом рекомендовал оставить в штате несколько человек, назначенных партийным комитетом[521]. Материальное положение сотрудников центрального аппарата Истпарта было не таким плачевным, как на местах, но вызывало достаточную тревогу, чтобы Истпарт обратился в ЦК с требованием срочно улучшить ситуацию[522]. Из 100 местных бюро, жаловался Истпарт в августе 1923 года, только 39 были способны вести работу [Комаров 1958: 158].

Очевидно, что чудовищные политические и инфраструктурные проблемы, с которыми столкнулся Истпарт, ставили под угрозу доказательную базу, которую он пытался заложить для нарратива Октября. Центральный Истпарт, безусловно, рассчитывал на максимально широкое распространение по всей Советской России местных изданий Истпарта, и неоднократно (и напрасно) требовал от местных бюро присылать ему экземпляры всех своих изданий[523]. На практике же стало быстро понятно, что на местные бюро нельзя положиться в плане продажи и распространения изданий по собственной инициативе, поэтому Истпарт попытался заключить официальное соглашение с Госиздатом о снабжении такими книгами и журналами[524]. В начале 1922 года в ответ на просьбу местной администрации о предоставлении литературы по истории партии и революционного движения центральный Истпарт был вынужден ответить, что такие работы все еще являются «библиографической редкостью»[525].

Как местные, так и центральные бюро выражали озабоченность качеством свидетельств об Октябре, которые им удавалось собрать, а также полномочиями их этих свидетельств. Так, в 1923 году Екатеринославское бюро жаловалось на пропажу архивных материалов и на «самое варварское» обращение с документами[526]. Архивные материалы часто хранились в сырых, кишащих мышами сараях или не были собраны в надежном месте[527]. Их можно было свободно купить на рынках, а Главный комитет по делам бумаги (Главбум) даже использовал их в качестве сырья для производства бумаги[528].

При попытке получить царские архивы местные Истпарты нередко сталкивались с совершенно иным мировоззрением дореволюционных архивистов. Например, Новгородское бюро жаловалось на «старых буржуазных специалистов», которые не хотели с ними работать и не давали материалов, а Подольское бюро – на «петлюрских профессоров» Подольского университета, которые не хотели сдавать местный жандармский архив. Новгородское бюро обратилось за помощью к губернскому комитету партии и губернскому исполкому Совета, чтобы разрушить «старый классовый аппарат Губархива» и создать «наш новый красный Губархив из партийных работников»[529]. Поиск достаточно подготовленных коммунистов для руководства архивной работой был постоянной проблемой[530]. Из центрального аппарата Истпарта в районы направлялись представители для проведения трех-четырехмесячных курсов по подготовке новых архивистов, но и они встречали препятствия со стороны старых архивных работников Губархива, считавших новичков необразованными и малоподготовленными для такой работы[531]. Кроме того, Истпарт был не единственным конкурентом в борьбе за эти архивы. Без ведома центрального Истпарта отдельные лица по заданию Комиссариата просвещения и Центрального архива объехали несколько губерний, собирая архивы местных землевладельцев, чтобы увезти их в Москву[532].

Местные образы Октября