Оливия Киттеридж

– Она же дала мне ключ – надеюсь, я его не потеряла, – говорит Молли Коллинз, роясь в сумке. Когда машина останавливается, она победно поднимает ключ. – Оливия, припаркуйтесь немножко подальше. Машин будет много, скоро все вернутся с кладбища.

Много лет назад в той же школе, где Оливия преподавала математику, Молли Коллинз вела домоводство и уже в те времена обожала командовать. Но Оливия послушно перепарковывается.

– Ей и правда лучше бы продать магазин, – говорит Молли, когда они подходят к боковой двери большого старого дома Бонни. – Зачем эта головная боль, если можно обойтись?

Войдя в кухню, Молли озирается и задумчиво произносит:

– Может, и этот дом она тоже продаст…

Оливия никогда раньше тут не была, и ей кажется, что у дома усталый вид. И не только потому, что на полу возле кухонной плиты не хватает нескольких плиток, а поверхность рабочего стола местами взбугрилась. Этот дом выглядит попросту измученным. Как будто умирает. Или как будто никак не умрет. Неважно. Он навевает усталость. Оливия заглядывает в гостиную, где большое окно выходит на океан. Да, такой дом нелегко содержать в порядке. С другой стороны, это же родной дом Марлин, ее прибежище. Конечно, если Марлин его продаст, то Кэрри, которая живет в комнате над гаражом, тоже вынуждена будет съехать. Ничего хорошего, думает Оливия, закрывая дверцы шкафа, куда повесила их с Молли пальто, и возвращается в кухню. Кэрри Монро в свое время, несколько лет назад, положила глаз на Кристофера, учуяв, что его врачебная практика пахнет деньгами. Тут уж даже Генри счел необходимым предостеречь сына, чтобы смотрел в оба. Не волнуйся, ответил Кристофер, она не в моем вкусе. Сейчас об этом просто смешно вспоминать.

– Обхохочешься, – бормочет Оливия сама не зная кому, заходит в кухню и стучит костяшками пальцев по столу. – Молли, давайте мне задание.

– Гляньте-ка, есть ли в холодильнике молоко, и разлейте его по кувшинчикам. – На Молли фартук, который она, наверное, отыскала где-то здесь. А может, и с собой принесла. Так или иначе, она, похоже, уже чувствует себя как дома. – Оливия, я давно хотела спросить. Как поживает Кристофер?

Молли расставляет тарелки по столу с такой скоростью, словно сдает карты.

– У него все в порядке, – говорит Оливия. – Что еще мне сделать?

– Разложите эти брауни по тарелкам. Ему нравится в Калифорнии?

– Очень нравится. Практика процветает.

Какие микроскопические брауни. Что мешало испечь брауни нормального размера, чтоб хоть разок куснуть?

– Неужто в Калифорнии у людей бывают проблемы с ногами? – спрашивает Молли, проходя за спиной у Оливии с блюдом сэндвичей. – Они же там не ходят, только ездят.

Оливия отворачивается к стене и закатывает глаза: ну как, спрашивается, можно быть такой глупой курицей?

– Но ведь ноги-то у них есть, – говорит она. – А Крис очень хороший врач.

– Внучат не предвидится? – Молли жеманно растягивает слова, насыпая рафинад в маленькую плошку.

– Ничего такого не слыхала, – говорит Оливия. – А спрашивать не вижу смысла.

Она забрасывает в рот крошечный брауни и переглядывается с Молли, выразительно округляя глаза. Оливия и Генри никому не говорили – кроме старых друзей Банни и Билла Ньютон, живущих в двух часах езды от Кросби, – что Кристофер развелся. Зачем об этом трезвонить? Это никого не касается, тем более что Кристофер живет так далеко, – кому какое дело, что молодая жена сбежала от него, после того как перетащила на другой конец страны? И что он не захотел возвращаться домой? Неудивительно, что Генри разбил инсульт! Как это все невероятно, неправдоподобно! Никогда, даже через сто лет, Оливия не рассказала бы ни Молли Коллинз, ни кому другому, как было ужасно, когда Кристофер приехал навестить отца в пансионате, как резко и отрывисто говорил с ней и как быстро уехал, – этот человек, который был ее горячо любимым сыном. Женщина – даже такая молодая, как Марлин Бонни, – может представить, что ей доведется пережить мужа. Женщина может даже представить, что ее муж состарится, и его хватит удар, и он проведет остаток своих дней обмякшей куклой в кресле-каталке в пансионате для престарелых. Но женщина не в состоянии вообразить, что вырастит сына, поможет ему построить чудесный дом неподалеку от родителей и открыть успешную подиатрическую практику, а потом он женится, переедет на другой конец страны и не вернется домой даже после того, как это чудовище под названием жена его бросит. Ни одна женщина, ни одна мать такого ожидать не может. Что у нее похитят сына.

– Смотрите, Оливия, чтобы и другим досталось, – говорит Молли Коллинз. И добавляет: – По крайней мере, у Марлин остаются дети. Да какие чудесные!