Она должна была стать идеальной женой

Питер и Джо пытались дозвониться ему на мобильный, но номер, похоже, больше не использовался. Эмма тоже безуспешно пыталась связаться с Беном, и это ранило Джо даже больше, чем отказ общаться с ней и Питером. Эмма была так же озадачена и растеряна, как и родители, но из-за частых разъездов по работе у нее было не так много времени для раздумий, как у матери.

День за днем Джо не выпускала из рук телефона, молясь, чтобы раздался звонок. Ей казалось, что кто-то вырвал сердце из ее груди. С каждой неделей она все явственнее ощущала холодный страх оттого, что может больше никогда не увидеть сына.

Она думала позвонить Мэтту, полагая, что любая информация, пусть из вторых рук, была бы лучше, чем оглушающая тишина, окружавшая их. Но едва она начала набирать его номер, как ее охватили стыд и нерешительность. А что, если Мэтт знал о ссоре с Беллой и принял ее сторону? Она чувствовала такую слабость, что решила — еще одну порцию нападок она просто не вынесет.

И она продолжала ждать, пытаясь отвлечься волонтерской работой в местном хосписе и утешая себя тем, что, хоть ее жизнь и превратилась теперь в борьбу, это все-таки была жизнь, а для этих бедолаг жизнь подошла к концу, и это хотя бы позволяло по-другому взглянуть на собственные проблемы.

Пожалуй, Питер страдал от этого отчуждения даже больше, чем она сама. Они с Беном всегда были очень близки, и казалось, он никак не может взять в толк, почему единственный сын внезапно перестал с ним общаться. Он не мог спать ночами, сильно похудел, у него поднялось давление. Джо понимала, что это все от стресса, но совершенно ничего не могла поделать с этим. Исправить все мог только звонок от Бена.

К тому времени, когда они получили приглашение, Джо уже почти отчаялась. И вот однажды вечером, когда она сидела дома, уставившись невидящим взглядом в телевизор, по которому шел какой-то фильм, содержание которого она помнила лишь смутно, зазвонил мобильный. Ей пришлось дважды взглянуть на экран, чтобы убедиться, что это домашний номер Бена. Когда-то это было обыденностью, иногда даже раздражало. Теперь же чувство было такое, будто она только что выиграла в лотерею. Все еще не отваживаясь поверить, она ответила на звонок. Стоило ей снова услышать голос сына после такого долгого перерыва, да еще и такой спокойный, словно все шло своим чередом, к глазам подступили слезы.

И вот они едут в гости, чтобы навестить молодых в первый раз после рождения Элоди. Джо вытерла руки о джинсы, надеясь, что ладони не вспотеют снова, когда ей доведется взять на руки малышку. Было совершенной глупостью беспокоиться о том, как держать на руках младенца, после того, как она сама вполне благополучно вырастила двоих детей, но она понимала, что за каждым ее движением будут пристально следить, и не могла себе позволить еще одну ошибку.

Они остановились на въезде в квартал викторианских краснокирпичных домов, в одном из которых располагалась квартира Бена. Питер выключил зажигание и обернулся к Джо:

— Ну, была не была…

Джо кивнула, не решаясь заговорить и утешаясь тем, что Питер, судя по всему, нервничал не меньше. Забрав из багажника цветы и подарки, она с мужем направилась к двери. Не успел Питер нажать кнопку звонка, как дверь распахнулась и перед ними возник Бен.

— Привет, мам! Привет, пап! — чуть замешкавшись, он протянул руки, чтобы обнять Питера. — Ты похудел, папа. С тобой все хорошо?

Питер улыбнулся, хотя в глазах его не было и тени улыбки, и кивнул:

— Теперь да.

Джо всегда волновалась, видя, как обнимаются муж и сын, а сегодня волнение было куда более сильным, ведь эти объятия были наполнены более глубоким смыслом.

— Здравствуй, милый! Это для Беллы… и для Элоди, — Джо неловко и смущенно сунула в руки Бену сумку с подарками и букет.

Бен улыбнулся:

— Спасибо, мама! Заходите!

Они вошли за ним в квартиру, нервно оглядываясь в поисках Беллы.

— Белла только что уложила Элоди поспать после еды, — сказал Бен, предупреждая расспросы. — Она выйдет через минутку.

Джо выдохнула, робко опускаясь на мягкий темно-серый диван. Питер сел рядом.

— Так… чашечку чая? — предложил Бен, и они оба благодарно кивнули.

Когда он скрылся на кухне, Джо вопросительно посмотрела на Питера. Тот всплеснул руками — «даже не спрашивай>. Заговорить она не решалась, чтобы случайно не услышала Белла. Вскоре Бен вернулся с двумя кружками чая и, поставив их на кофейный столик, уселся в кресло.

— Ну… как вы там? — спросил он чуть более высоким голосом, чем обычно.

— Хорошо… — начала было Джо, но Питер перебил ее:

— Не особо. Мы все думали, когда же наконец сможем повидать Элоди, — слова лились из него сплошным потоком, словно долго копились внутри.

— Питер… — Джо коснулась его бедра, но он жестом попросил ее замолчать.

— Нет, Джо, — он суровым взглядом вперился в Бена. — Я хочу знать, почему ты не давал о себе знать. Ты хоть понимаешь, как переживала твоя мать?! Как я переживал, если уж на то пошло?!