Она не умела стрелять

– Да нечего рассказывать. Она меня в «Кассандре» нашла пьяного, я за нее вступился, меня отмутузили какие-то олени, она притащила меня домой. Ну, и пошло-поехало, любовь-морковь, – Антон посмотрел на Ксану несчастными глазами, – ну, не знаю я, что рассказывать! Отстань!

Ксана прижала руки к щекам и осуждающе покачала головой.

– Ай-я-яй! Бедная девочка! Поехали вместе.

Антон обрадовался, словно нашкодивший ребёнок, которому разрешили не становиться в угол.

– Ты мне поможешь?

– Помогу, оболтус хренов! Это же надо такое учудить! Поехали уже! – и Ксана счастливо рассмеялась.

Пока они обедали и делились новостями, наступил майский вечер – теплый, мягкий, наполненный горьковатым запахом цветущих черешен. Жизнь, всего несколько часов назад казавшаяся Антону мрачной и абсолютно беспросветной, стала по-настоящему замечательной. Он совершенно теперь не понимал, как мог натворить столько беды, забыв о том, что рядом с ним всегда были самые лучшие люди во всем мире. Прошлое увиделось странным, чужим, будто долгие годы он жил в мороке. И вот только сегодня упала, наконец, пелена с глаз, исчезло злое заклятие, все стало простым, ясным и легким. Дом – это друзья и любимая Зоя. Жаль только, что Бегемота он никогда больше не увидит.

Возле Зоечкиного дома Родион повел машину крайне медленно, объезжая глубокие выбоины. Вдруг на дорогу комочком вывалился пушистый бело-рыжий котенок и, увидев машину, в ужасе выгнул спину, зашипел. Родион резко затормозил, уверенный, что наехал на него, чертыхнулся, Ксана охнула. Из подъезда выбежала девчонка, смело вытащила малыша из-под колеса и, подхватив на руки, отошла на тротуар, лицо ее было перепуганным. Антон выбрался из машины, оставив дверцу открытой. Сзади раздраженно посигналил продуктовый фургон, которому они загородили проезд, но Антон не обратил на него внимания.

– Покажи кота. Он твой?

Девочка всхлипнула.

– Мама заставила отнести на помойку. Говорит, у него глисты.

– А мне отдашь?

Она застенчиво протянула ему котенка и сразу убежала в подъезд. Антон вытащил из своей сумки футболку, замотал котенка, сел в машину, пристроил его на коленях. Тот выпустил когти и внимательно посмотрел на своего спасителя, глаза у него были ярко-желтыми.

Антон погладил замурчавшего звереныша за ушами и нервно попросил:

– Поехали, Родион Михалыч, нам к тому дому.

Когда прозвенел звонок и Зоечка открыла входную дверь, первое, что она увидела, был пушистый котенок с яркими рыжими пятнами на морде и желтыми глазами. Она схватила его, прижала к себе.

– Осторожно, у него глисты. Можно мне войти? – Антон загородил дверной проем, не решаясь сдвинуться с места.

– Входи. А кто с тобой? – Антон посторонился, и Зоечка громко вскрикнула. – Не может быть! – она бросилась подруге на шею, стала ее прижимать к себе, целовать.

– Тихо, милая, все хорошо, – Ксана нежно погладила ее по черным блестящим волосам.

Снова начались разговоры, чай, кофе для мужчин. Родион молча ждал, Антон сидел в стороне и с усилием делал вид, что ни в чем не виноват – старался не смотреть на Зоечку и не мог оторвать от нее глаз.

Когда через час Ксана с Родионом собрались уходить, он замешкался, спросил неуверенно:

– Я тоже …пойду?

Совершенно ошалевшая от счастья Зоя отрицательно покачала головой, глаза ее возбужденно блестели.

– Даже не думай. Надо сходить в аптеку, искупать животное, имя придумать. Корм надо купить. Сам принес, сам теперь будешь ухаживать.

И Антон остался…

На следующий день Зоечка уверенно постучалась в обитую облупленным дерматином дверь кабинета директора музучилища. Увидев ее, Владимир Петрович удивился – еще вчера она была похожа на тень, а сейчас стала живой, посвежевшей, словно сбросила со своих худеньких плеч десять лет.

– Да, Зоя, проходи.

– Владимир Петрович, я по делу. Хочу участвовать в отчетном концерте, но не одна. Мой друг, – здесь она слегка покраснела, и это не укрылось от наблюдательного директора, – выпускник киевского музучилища, скрипач, – Зоечка скрестила за спиной пальцы, ругая себя за откровенную ложь, – я хотела бы выступать с ним. Можно нам репетировать в малом зале?

– Друг?

– Ну да, – Зоя быстро заговорила, опасаясь сбиться, – только он без скрипки, она осталась в Украине. Не могли бы вы одолжить на время свою? – она осторожно скосила глаза на коллекцию личных скрипок директора, которые бережно хранились в застекленных шкафах.

Директор покачал головой. Зоечке показалось, что осуждающе, и она покраснела еще больше – действительно, такой наглости она сама от себя не ожидала. Но Владимир Петрович не собирался ей отказывать, он открыл ключом дверцу шкафа и достал инструмент вместе с футляром.

– Под твою ответственность.

– О, господи! Спасибо! – Зоечка прижала скрипку к груди, быстро поцеловала директора в щеку и выскочила из кабинета.