Она не умела стрелять

– Куда-куда? В твой скворечник, конечно. У меня такое ощущение, что в вашем бестолковом Крыму я останусь навсегда, а в Симферополе жить мне пока негде. Возьмешь на квартиру?

– Ага. Гвоздик в прихожей прибьешь?

Гена расплылся в широкой улыбке.

– Конечно, прибью. И вообще, все переделаю. Вот, это тебе, – и он протянул ей раскрытую ладонь, на которой лежало кольцо с голубым камнем.

– Что это? – ее глаза расширились от изумления.

– Я его еще в Симферополе купил, хотел сделать тебе предложение. Я понимаю, конечно, что мало гожусь в мужья, но мечтаю остаться с тобой до конца жизни, – он смутился, – если ты, конечно, захочешь….

Марьяна осторожно взяла кольцо и надела себе на палец, оно оказалось слишком большим.

– Ну вот, не угадал, прости. Даже кольцо не подошло, – он явно расстроился.

Но Марьяна не дала ему долго раздумывать и приказным тоном скомандовала:

– Давай еще раз, надень его на средний, – опасаясь уронить, Гена пристроил кольцо и сам залюбовался им. – Теперь получилось, – она с облегчением вздохнула, – только тебе придется меня немного подкормить, я пока не очень гожусь в жены. Даже кольцо падает.

– Так ты согласна?

– Генчик, ты идиот! Настоящий тупоголовый солдафон, имеющий одну военную извилину, – она притянула его к себе здоровой рукой за ухо и мягко поцеловала в губы. – Я не просто согласна, я об этом мечтала еще с Симферополя, только ты был тогда слишком занят своей Александрой. Ну, все хорошо? – и она вытерла с его глаз слезы.

На следующей неделе Марьяну выписали. На переправе они простояли восемь часов, но ожидание было довольно сносным – кругом были полевые кухни, туалеты, трасса даже ночью хорошо освещалась. По сравнению с Донецком Гене показалось, что здесь, среди сухих степей – настоящий земной рай, спокойный, мирный, по-настоящему теплый. Главное, что Марьяна была рядом и почти здорова.

До Симферополя ехали еще шесть часов.

Когда Гена открыл ключом дверь, они оба осторожно вошли в квартиру и остановились, вдыхая знакомые запахи – это и был теперь их настоящий дом. Гена сразу позвонил Родиону, предупредил, что в Симферополе, но встретиться пока не может. Двое суток они с Марьяной провели в квартире и никуда не выходили – сначала спали, потом осторожно занимались любовью, снова спали, вместе готовили еду и с удовольствием отъедались мясом и свежими овощами. А когда они насытились отдыхом и едой, поехали знакомиться с Родионом, Ксаной и их новым многочисленным семейством.

Прошло три года…

Август две тысячи семнадцатого года обрушился на Крым невыносимой жарой. Температура на солнце поднималась до сорока пяти градусов Цельсия, ночью едва опускалась до двадцати пяти, не давая возможности растениям и всему живому собраться с силами. Обезумевшие от жары дворовые псы выходили на улицу и бессмысленно стояли посреди дороги, не реагируя на несущиеся мимо машины. Куры зарывались в придорожную пыль, пытаясь хоть как-то избавиться от расплодившихся клещей. По вечерам тучами поднималась надоедливая мошкара. Казалось, лето окончательно обезумело, достигнув апогея своих возможностей. Но в Ялте воздух был более влажным, с запахами хвои и экзотических цветов, и еще – водорослей. Ксана обожала, когда море пахло водорослями, и готова была гулять по берегу часами, вдыхая этот волнующий йодистый запах, слегка щекочущий ноздри.

Был самый полдень, очень хотелось спрятаться в тень. Александра решила идти к гостинице «Ореанда» и там посидеть на лавочке в тени раскидистых елей. Как всегда после обеда, море начало волноваться, с бухты потянул горячий бриз, заиграли яркие блики, и даже в темных очках глазам стало больно. Но она смотрела, не отрываясь, и наслаждалась морем. Ей думалось, что поговорка «К хорошему привыкают быстро» не про нее – после всего пережитого она готова была каждый день наблюдать за чудесами мира даже при сорокаградусной жаре и знала, что теперь никогда не устанет это делать. Жизнь сделалась главной ценностью, на пустые переживания она больше не разменивалась.

Светлый зонтик плохо спасал от зноя, и все же под ним было лучше, чем на солнце, поэтому она особенно не торопилась. Ноги приятно ласкал полупрозрачный шелк длинной юбки, скрывавшей шрамы, морской ветер обдувал голые плечи. Все было замечательно – новая жизнь, любимая работа, семья и опора этой семьи – муж, ее необыкновенно сложный и единственный во всем мире Родион. Если бы ей предложили еще раз побывать на пороге смерти только для того, чтобы навсегда остаться с ним, она бы сделала это, не раздумывая.