Она не умела стрелять

В дверь позвонили. Она лениво выбралась из-под одеяла, не торопясь прошла в прихожую. Кто бы это мог быть так рано? Наверняка, какие-нибудь нищие. В городе их почему-то стало слишком много – плохо одетые женщины и дети ходили по подъездам, просили подаяние, воровали все, что оставалось без присмотра. Даже коврики в подъезде. Осторожно заглянув в глазок, Инна обнаружила перед дверью мужчину с чемоданчиком в форме служащего горгаза, с ним беседовала соседка с абонентской книжкой в руках, он ей что-то настойчиво растолковывал. Инна успокоилась, поправила кружева на груди и открыла дверь.

Мужик, которому непонятливая соседка, видимо, смертельно надоела, оживился и радостно ей отрапортовал:

– Проверка газового оборудования!

– Удостоверение.

–– Что?

– Удостоверение предъявите. И паспорт.

Мужик посмотрел на Инну с таким омерзением, словно она на его глазах превратилась в жабу.

Соседка выглянула из-за его плеча, заискивающе улыбнулась:

– Да наш он, из обслуживающей компании.

Не обратив внимания на соседку, которая, не дождавшись ответа, обиженно убралась к себе, Инна очень тщательно проверила его документы и пропустила в квартиру. Он прошел на кухню, достал разводной ключ, начал стучать им в газовой плите. Облокотившись о стену, Инна внимательно за ним следила. Был он рослый, сильный, черноволосый, под спецовкой на спине перекатывались бугры мышц. Куда субтильному Жорику, будь он неладен, до такого колоритного экземпляра? Инна с интересом стала представлять себе газовщика без спецовки, и уже почти придумала, как оставить его на пару часов у себя, как вдруг снова раздался звонок в дверь. Служащий аккуратно сложил инструмент в свой чемодан и, отодвинув Инну в сторону, словно предмет мебели, направился в прихожую. Щелкнул замок открываемой двери.

– Эй, ты куда? – Инна бросилась за ним и похолодела.

В коридоре стоял тот самый человек, который толкнул ее плечом в супермаркете. За ним – двое пожилых мужчин в пальто и шляпах, один из них с объемистым портфелем. Газовщик послал ей воздушный поцелуй, издевательски улыбнулся и захлопнул дверь с той стороны. Человек из супермаркета взял ее за плечи, развернул, подтолкнул в сторону комнаты.

– Где тут стол? Надо с бумагами разобраться.

На негнущихся ногах Инна прошла в комнату, обессиленно опустилась за стол, остальные расположились напротив. То, чего она так боялась в Симферополе, все-таки настигло ее в Киеве. Сопротивляться было бессмысленно – она знала, что в таких случаях происходило с теми, кто пытался это делать. Эти люди попросту исчезали. Бесследно. Надежда на то, что ее оставят в покое, оказалась напрасной – «пусик» всегда собирал свою жатву, если считал, что ему должны. Уговаривать его было бессмысленно, жалости и сочувствия он ни к кому не испытывал. Она вспомнила его последний букет с розами и затряслась от страха.

– Долги надо возвращать, Инна Николаевна, – весело обратился к ней тот, что с портфелем. – Я нотариус, это юрист, – он кивнул в сторону своего напарника. – Покажите, пожалуйста, документы на квартиру.

Инна сидела, словно каменная, у нее не было сил пошевелиться. Рыжеволосый медленно встал, обошел ее сзади, собрал в кулак длинные волосы и со всей силы сжал на затылке. Инна взвизгнула, из глаз брызнули слезы.

Нотариус обратился к ней очень ласково, словно к капризному ребенку.

– Инна Николаевна, будьте же разумной. Наш помощник несколько грубоват. Лучше не сопротивляйтесь. Таковы обстоятельства. Кто-то быстро взлетает, но также быстро падает. Вам это было известно с самого начала, не правда ли?

Инна всхлипнула.

– Сейчас. Я сама.

Рыжеволосый отпустил волосы. Она с трудом поднялась и на подгибающихся ногах принесла из спальни заветную папку. Нотариус открыл, быстро просмотрел содержимое, удовлетворенно улыбнулся.

– Можно оформлять, квартира в собственности. Доставайте, Игнатий Петрович, наши книги и печать. Будем работать.

Рыжеволосый не дал Инне сесть за стол и, больно заломив кисть, потащил в спальню.

– Пойдем, красавица. Все равно ждать, пока эти хмыри бумаги оформят, так хоть с пользой.

Инну окатила волна ужаса, но рыжеволосый не стал рассматривать ее искаженное лицо, захлопнул дверь, сорвал пеньюар, шелковую рубашку, едва прикрывавшую бедра, толкнул спиной на кровать, навалился сверху. Инна не была новичком в сексуальных утехах, но, когда он овладел ею, стало по-настоящему больно, она забилась и закричала. Рыжий отпустил ее и, ловко сняв с подушки наволочку, завязал ей рот, с силой затянул узлом на затылке, так что почти невозможно стало дышать. Другой наволочкой он скрутил заломленные назад руки, перевернул ее на живот и продолжил насилие, но уже в извращенной форме.