Опасайся взгляда Царицы Змей

Лида спрашивала со всей страстью и жаждой истины, которая проснулась в ее сердце после «сна лилий». Так она называла то, что произошло с ней, когда она выпила жидкость из флакончика бабы Марфы. Она сделала все, как та велела. И теперь… Что теперь? Она получила дар, но не знает, в чем он заключается. Она задает вопросы, но не знает кому. То ли Марфе, то ли Царице Змей, то ли самой себе…

– Врата незримого мира открылись перед тобой. Ты можешь заглянуть за завесу!

– Бабушка Марфа, это ты?

Вопрос Лиды повис в гулком необозримом пространстве без ответа. Кто же, невидимый и всезнающий, говорит с ней?

– Завершив Путь, ты получишь то, что было обещано в начале. Иди рука об руку с жизнью, дыши ею, наслаждайся ее дарами, желай, люби во всю силу! Счастливому страннику предстоит возвращение в колыбель Духа. Он сможет приходить, когда захочет, черпать силы и уходить по своему желанию. Искать новые приключения… Ты вернешься в мир изначальных образов…

Лида вздрогнула от крика бабы Нади, сзывающей обитателей дома к столу. Проспала! Как неловко… Она быстро оделась, привела себя в порядок и вышла из комнаты.

Все уже были в сборе. В печи трещали дрова. Снег за окном покрыл белым пухом двор, крыши и деревья.

На столе на расписных блюдах дымились блинчики с творогом, тушеная капуста, котлеты, шипящая салом яичница. Деду Илье подали еду в его комнату. Он ел совсем мало. Лида уносила все обратно почти не тронутым. Но сегодня у него появился аппетит: он даже спросил соленого огурчика.

Иван за столом опять молчал, что показалось бабе Наде странным. «Небось что-то затеял, окаянный!» – с тревогой подумала она.

Сиур гадал, как пройдет встреча Таисии Матвеевны с Лесей, которая обещала прийти после завтрака.

Лида ела вяло, думая о Сергее. Он обещал приехать завтра из обители. Каким будет их свидание? Тревожил ее и предутренний диалог с кем-то незримым. Что это было? Сон? Явь? Бабушка Марфа все бы ей растолковала… а теперь придется разбираться самой.

Лида мечтательно улыбнулась, и Сиур оценил ее неброскую красоту. Какая она все-таки милая. Девушка чем-то напомнила ему Тину…

Леся стояла перед зеркалом и причесывалась. На душе было неспокойно. Баба Надя явилась ни свет ни заря, пригласила в гости. Приглашение звучало как приказ.

«Приходи к полудню. Иван и Лида будут рады! Дедушку Илью заодно проведаешь, плох он совсем. Ну и гостей уважить надо. Люди из самой Москвы приехали!»

«Что им до меня?» – подумала немая.

Она всю ночь не спала. Снова вернулось ощущение, будто ей нечем дышать. Водяная пена забивала рот и нос, перекрывала горло. Шумела стремнина, мелькали острые камни, корни деревьев, в ушах грохотало. Жуткий страх перед разверзшейся темной бездной сжал сердце, сменился одиночеством и черной тоской…

Тело ее, – мертвое, безжизненное, – несла вода. Оно безвольно моталось из стороны в сторону, как тряпичная кукла. Она подумала, что тело может разбиться о камни, – равнодушно, будто о чем-то постороннем, отдельном от нее.

Выше по реке она увидела вытащенные на берег катамараны, людей в ярких спасательных жилетах, они что-то кричали, размахивали руками. Некоторые из них бросались в бурлящий поток. Они звали ее. «Элина-а-а!.. – разносилось далеко вокруг. – Элина-аа!..» Это было ее имя в том мире, которому она больше не принадлежала. Один голос показался ей особенно близким. Это был голос любимого человека. Ей захотелось утешить его, сказать, что она ни о чем не жалеет…

Ее тело выбросило на каменистый пологий берег далеко внизу… Оно лежало безвольное, с неудобно подвернутыми ногами и разбросанными в стороны руками… Из леса вышла темная фигура, наклонилась и… Кто-то срывал браслет с ее тонкой, покрытой ссадинами бледной руки. Браслет! Ее браслет, с которым она никогда не расставалась! Ее вдруг захлестнула волна возмущения. Как он смеет?! Посягнуть на единственную вещь, связывающую ее с прошлым! Да как…

С этой мыслью она оказалась в тисках холодного, мокрого, наполненного болью тела и поняла, что вернулась. Она не может уйти сейчас. Она не сделала что-то важное! Самое важное, для чего она здесь…