Опасная профессия: писатель

Напрасно Шварц корил себя, что сделал не все, что хотел. Он сделал много. Его персонажи, как сказочные Фигаро, тоже поучаствовали в сломе советской Бастилии. Но абсурд жизни таков, что вместо одних драконов появились другие, потирающие руки, ибо главный Дракон сказал Ланцелоту сущую правду: «…Оставляю тебе прожженные души, дырявые души, мертвые души…» Они и сегодня, эти дырявые души, припадают к сапогам Сталина, раболепно извиваясь в любви к тирану. Человеческая глупость и зло неистребимы, и это прекрасно понимал волшебник Евгений Шварц. Лично он не питал никаких иллюзий.

В его замечательном сказочно-реалистическом «Драконе» сын бургомистра Генрих говорит: «Меня так учили!» На что тут же последовала мгновенная реакция: «Да, учили! Но почему ты, мерзавец, был первым учеником?!»

Всю жизнь Евгений Львович Шварц страдал от «первых учеников». Теперь настала наша очередь.

Комсомолец и маркиза. Александр Безыменский (1898–1973)

Золотые перья! Золотые перья!.. Что вы, батенька, раскудахтались о них. Перья бывают разные: золотые, позолоченные, стальные, несгибаемые… а еще бойкие, продажные, услужливые… Почему не поговорить о последних? И есть ведь носители таких. Один из них – Александр Безыменский.

Александр Ильич Безыменский – некогда большой и звонкий комсомольский поэт. Имя его гремело. Но кто сегодня его помнит? Отгремела слава боевая. Лично я его помню, и он даже вызывает во мне некую симпатию. Нет, не из-за стихов (они мне чужды), а из-за… фамилии. Безыменский-Безелянский. Что-то созвучное и однотипное. Не случайно, до войны в нашу квартиру постоянно звонили и спрашивали: «Александр Ильич дома? Можно с ним поговорить?..» Мама моя была недовольна: все путают и путают!..

Да, и меня в мое краткое комсомольское прошлое (грешен, каюсь: был в этом самом комсомоле) частенько переименовывали в Безыменского. Еще бы, у всех на слуху была его песня: «Вперед, заре навстречу, / Товарищи в борьбе! Штыками и картечью / Проложим путь себе…» Ну, а меня, Безелянского, увы, не знали: статей не писал, книг не издавал. «Штыками и картечью» путь себе не прокладывал. Был тихим и интеллигентным мальчиком.

Но хватит о себе, давайте об Александре Безыменском. Поэт, который своим кумиром считал Маяковского и даже писал под него, а Владимир Владимирович не оценил и припечатал:

Ну, а что вот Безыменский?!
Так… ничего…
морковный кофе.

То есть суррогат, а не поэт. Обидно было Александру Ильичу: ведь он так старался понравиться, – Маяковскому? – нет, подымай выше: самой советской власти!

Ну, а теперь немного биографии. Александр Безыменский родился 6 (18) января 1898 года в Житомире в семье местечкового ремесленника, кочевавшего по просторам Российской империи в поисках заработка. В 6 лет его перевезли во Владимир, где он в 1916 году окончил гимназию. Способный еврейский мальчик, но с завихрениями. Еще в гимназии вступил в социалистический кружок, а в Киеве, будучи студентом Киевского коммерческого института, начал работать в подпольной организации РСДРП. Быть коммерсантом – привычно и скучно, а быть революционером-большевиком – куда интересней и веселее. В автобиографических стихах Безыменский писал:

Помню, я вырос, а мама рыдала:
«Мальчик за книжкою почти не спал…»
Но перестала, узнав, что читал я
Трезвую книгу: «Капитал»…

…Мама вновь: молоко, яички…

Только буркнет мельком иногда:
«Знаешь, сын? Я сама большевичка.
Коммунисткой же быть… никогда?!»

Стихи, конечно, не ахти какие, но искренние. А рифма «яички-большевичка» – вообще прикольная!

Итак, еврейский юноша из Житомира читал «Капитал» и прочую марксистскую литературу и уверовал, что мир можно переделать, сделать его лучше и справедливее, но для этого надо свернуть шею всем капиталистам и буржуям, все у них отобрать, поделить между рабочими и… Вот это «и» было самым сказочным и заманчивым.

Безыменский – член РСДРП с 1916 года. В 17-м был мобилизован в армию и оказался под Петроградом и получил назначение на пост военного комиссара на станцию Старый Петергоф. Затем Владимир, где он организует местный Союз рабочей и крестьянской молодежи. Делегат первого съезда РКСМ, ну, а далее неизменный комсомолец: «Я буду сед, но комсомольцем останусь, юный, навсегда». И действительно, остался, хотя и вступил в партию и воспевал ее в знаменитом стихотворении «Партбилет». Хорошо, что не стал партийным функционером, а занялся исключительно поэзией – партийной и комсомольской.