Опасная профессия: писатель

Главные и полярные, противоположные герои романа – Саша Панкратов (по существу это сам Анатолий Рыбаков и его сверстники, арбатские юноши). А другой герой, точнее, антигерой – Иосиф Сталин. Писатель тщательнейшим образом изучил исторические материалы и документы сталинской эпохи и один из первых разобрался с сутью диктатора и тирана, выявив много общего между Сталиным и Гитлером. Рыбаков вложил в уста Сталина формулу сталинского мироустройства: «Смерть решает все проблемы. Нет человека – нет проблемы» (это было так точно, что всем читателям казалось, что именно так и формулировал Сталин свои репрессии и казни). И еще рыбаковская фраза, сказанная за вождя: «Великая цель требует великой энергии. Великая энергия отсталого народа добывается только великой жестокостью».

Этой великой жестокостью и пронизан роман «Дети Арбата». И эту великую жестокость до сих пор отрицают многие россияне, считающие, что Сталин – это победа. «Я глубоко убежден: пока мы не преодолеем всех явлений, порожденных культом личности, пока не научимся думать самостоятельно, нам будет трудно двигаться вперед…» – говорил Рыбаков в интервью «Московским новостям» в апреле 1987 года.

«Дьявольской системой» назвал Рыбаков режим личной власти, установленный Сталиным. И оглядываясь на прошлое, говорил: «Мы жили, верили, страдали, погибали». «Мы должны пристально вглядываться в наше сталинское прошлое. В нем – истоки многих наших нынешних да и будущих бед. Сталинизм – это не только диктатура, принудительное единомыслие и террор, но и психология личности, и психология масс. Обесценивание человеческой жизни приводит к дегуманизации общества. Страх, смещая нравственные критерии, лишает человека морали, чувства собственного достоинства, чести, справедливости, сострадания к близким. Сталин уничтожил все мыслящее, талантливое, самостоятельное. Результаты этой чудовищной селекции мы видим сегодня» (ЛГ, 8 ноября 1995).

Горькие истины Рыбакова не всем пришлись по душе. Коммунисты и прочие упорные граждане, прикипевшие к сталинскому прошлому, никак не хотели принять правду, для них «Дети Арбата» стали некими предателями идей коммунизма, как они их понимали. Рыбаков после своих главных романов попал в непростую ситуацию, когда одни хвалили его за смелость и правду, другие люто ненавидели, а некоторые коллеги по перу отчаянно завидовали его популярности, как он выразился сам, он испытывал «зависть коллег и ненависть партийной сволочи».

Не будем воспроизводить хулу, лучше вспомним хвалу. «Я не знаю в советской литературе другого произведения, которое было бы основано на таком страстном стремлении рассказать правду», – писал Вениамин Каверин по поводу «Детей Арбата».

Вячеслав Кондратьев: «Читал роман с чувством огромной радости, что наконец-то нашелся среди нас человек, который осмелился сказать подлинную правду о времени и тем исполнить главную нравственную писательскую задачу, стоящую перед всеми нами, но выполняемую нами слабо, уклончиво и – я бы сказал – малодушно…»

«Многоуважаемый Анатолий Наумович, – писал в письме к Рыбакову Булат Окуджава. – Я познакомился с романом и считаю, что в прозе более яркого художественного памятника трудным и трагическим годам нашей жизни еще не было в отечественной литературе».

В 1997 году вышла автобиографическая книга Рыбакова «Роман-воспоминание». По воспоминаниям тех, кто был близок к писателю, в 1990-е годы он продолжал страстно ненавидеть Сталина и все советские несвободы. Его пугал нарождающийся российский неонацизм, неодобрительно он относился и к либеральным пустым разглагольствованиям и их носителей именовал «аэропортовскими идиотами» (по месту писательских домов в Москве). Не примыкал Рыбаков ни к одному лагерю, клану, сговору. Был абсолютно независимым и имел собственные взгляды на историю России, на мир, который его окружал, и вполне мог сказать о себе словами Франсуа Вийона: «Я всеми принят – изгнан отовсюду». Спорил он всегда страстно и предпочитал общение не с упертыми стариками, а с обществом молодых людей, не закоренелых в своих заблуждениях.

Последние годы Рыбаков жил то в Москве, то в Нью-Йорке. В Америке ему сделали операцию, она продлила ему жизнь на полгода, а он просил у врачей 6 лет, чтобы осуществить новый замысел. В Америке Рыбаков тесно сошелся с Соломоном Волковым.

«Мне хорошо работается в Нью-Йорке, – признавался он. – Здесь меня не беспокоят, не отвлекают. Для писателя место там, где ему пишется». Кстати, а как работал Рыбаков? На этот счет он рассказывал: «Когда я приступаю к новой работе, самое тяжелое для меня – начать. Первые сто страниц пишу не оглядываясь. Пишу от руки. После того как этот первый вариант жена напечатает или наберет на компьютере, я обычно весь его перекраиваю, правлю, выбрасываю нещадно абзац за абзацем. Если у меня от десяти рукописных страниц остается еще одна печатная – это хорошо. Некоторые мои коллеги-писатели удивляются: что ты делаешь? У нас же раньше платили за листаж. Вот и писали пудовые эпопеи…»