Опасная профессия: писатель

И, действительно, МИФЛИ оказался интеллектуальной кузницей кадров, из его стен вышла целая плеяда замечательных поэтов и прозаиков: Твардовский, Константин Симонов, Левитанский, Давид Самойлов, Наровчатов… А какие были преподаватели: Гудзий, Радциг, Тимофеев, Винокур… Любимый профессор Озерова Сергей Соболевский внушал своим ученикам, что латинское «всегда ученик» значит, что, когда будешь мастером, помни, что ты – вечный ученик.

Лев Озеров и был вечным учеником, постоянно учился, совершенствовал, пополнял свой багаж знаний и никогда не надувал щек оттого, что ему удалось сделать (что мы видим сплошь и рядом). А сделал он немало. В годы учебы написал первые литературоведческие работы о Пушкине, Тютчеве, Пастернаке, последним Озеров занимался практически всю жизнь и итогом исследования явилась солидная книга «О Борисе Пастернаке» (1990).

В 1941-м Лев Озеров закончил аспирантуру МИФЛИ и – война. На линию огня по состоянию здоровья не попал, но в военной газете «Победа за нами» поучаствовал. А с 1943 года и до последних лет Озеров вел в Литературном институте им. Горького семинар поэзии и художественного перевода. Только представьте, с 30 до 80 лет, в течение полувека! У профессора Озерова, в «Озерной школе», учились в разное время такие известные поэты, как Юлия Друнина, Межиров, Старшинов… Учил писать и учил жить. Как? Старался быть не категоричным и говорил студентам: «Я бы поступил вот так…» И всё, ибо считал, что дешевле всего давать советы…

Первая книга Озерова «Приднепровье» вышла в Киеве в 1940 году. За ней последовали более десяти стихотворных сборников и две книги избранных стихов.

Говорят, что акварели
Безнадежно устарели.
К черту эту пустомель!
Обожаю акварель.
Эту легкость и прозрачность
С малолетства я ценю,
Умную неоднозначность…
…Легкое прикосновенье
Кисти к сердцу моему.

(из книги «Думаю о тебе», 1981)

Так и хочется сказать: акварельные строчки об акварели.

Параллельно со стихами Озеров работал как литературовед и выпустил книги: «Работа поэта», «А. А. Фет», «Мастерство и волшебство», «Поэзия Тютчева», «Стих и стиль», «Необходимость прекрасного», «Началы и концы»… Еще одна грань труда Озерова: переводы. Он переводил много и многих – с украинского, литовского, грузинского, армянского и других языков. И, конечно, с еврейского: Шварцмана, Квитко, Гофштейна, Переца Маркиша. Переводил не механически, а чрезвычайно бережно, творчески. В стихотворении «Искусство перевода» Озеров утверждал:

Переводчик – это, можно сказать, перевозчик,
Перевозчик с берега одного языка
На берег другого языка.
Перевод совершается издалека
В чудесной ладье Поэзии.

Но вернемся к стихам самого Озерова. Он – поэт философского направления, тяготеющий к Тютчеву, Фету, Баратынскому. Никогда не увлекался гражданскими мотивами, а в основном писал о природе. В ней он находил темы для размышления о высшем бытии, жизни и смерти.

Не мы природу созерцаем,
Природа созерцает нас.

В природе Озерова интересовали не банальные очевидности, а едва уловимые явления; если так можно выразиться, их художественная деталировка и нюансировка: «Никаких устойчивых примет. / Только времени светящий свет. / И переплетенье света с тенью…»; «Подозрительный лепет листвы накануне грозы…»; «И переходит осень в белый стих. / Сперва природе не ясна задача, / И роща перемены ждет и, плача, / Не может сосчитать стволов своих…»

Подобные стихи-образы позволили Илье Сельвинскому назвать Озерова «выдающимся рисовальщиком». А кто-то из критиков отметил, что Озеров – поэт зрения.

Купальщица выходит из воды —
И море тихо вслед за ней влечется…

Мнение Михаила Светлова: «… пленяет в Озерове… естественность его интонации. Никакими фокусами он меня и не пытается удивлять. Он просто положил мне руку на плечо и повел меня, читателя, по всей книге. Это очень большое достоинство поэта».

Казалось бы, тихий лирик. Никому не мешающий и никого не затрагивающий. Ан, нет! В свое время Озерова трижды объявляли буржуазным националистом: украинским – в юные годы в Киеве, за выступления в защиту уничтоженных украинских поэтов; русским – в годы учебы в МИФЛИ, за выступления в защиту русского эпоса и фольклора; и, наконец, еврейским – в годы борьбы с космополитизмом, за переводы еврейских поэтов и статьи о них. Лев Озеров высказывал свое мнение и был за это мнение бит: не нарушай ритм четко шагающих колонн!..