Опасные земли

Кто-то повис на суку – в центре деревни росла пара отличных буков. Другие расстались с жизнью с кишками наружу. Кое-кого обвязали хворостом, познакомив после с факелом. Иных убивали с выдумкой, отрубая конечности по частям, прижигая огнем и опять отрубая, до тех пор, пока люди не превращались в сошедшие с ума воющие куски мяса. В оконцовке по деревне пустили красного петуха.

Теперь бывшее зажиточное сельцо разлагалось, источая невыносимый смрад.

– Шлюхины дети, а, вот же ж шлюхины дети! – приговаривал Анри Анок. – Даже не ограбили толком! Вот зачем это все?!

– Скучают парни, – расщедрился на ответ его лучник, кажется, по имени Жак Сюше. – Скучают, вот и веселят себя, как могут. А могут они вот так.

Отряд перестал быть отрядом. Люди, потрясенные видом страшного и бессмысленного насилия, бродили между домов, стояли кучками и вовсе не оглядывались по сторонам. Бойцы у де Лалена подобрались хорошие, да вот только одна беда, почти все – неопытные. Но даже опытный Уго поддался всеобщему унынию, а зря, ибо оглядываться в столь непростое время стоило. А еще лучше – выслать дозорных на окрестные холмы.

И уж, наверное, надеть доспехи. Снять железо – дело хлопотное, но лучше потратить время, если боевая сталь не пригодилась, чем очутиться в том самом жалком положении, когда доспехи нужны прямо сейчас, но прямо сейчас лежат во вьюках.

Филипп стоял у старого бука, размышляя, не стоит ли срезать повешенных. И похоронить, чего требовали и христианские, и вообще – правильные человеческие понятия. Но, поднимая глаза от босой синюшной ноги, что качалась перед глазами рыцаря жутким маятником, к изуродованному лицу, де Лален понял, что его взгляду что-то мешает. Что-то испоганило близкий горизонт, что-то двигалось на холме, что противолежал погибшей деревне.

Переместив взор от убитого, шеф отряда осознал, что похороны крестьян – достаточно отдаленная и даже призрачная перспектива. Над гребнем поднимались все выше и выше пики и алебарды – целая роща. Миг – из-за вершины показались их владельцы – шеренга за шеренгой. Тускло блестели шлемы, нечищенные кольчуги на расстоянии казались вязаной шерстью.

Филипп обернулся.

Холм позади был украшен еще хуже – на его вершине собирались всадники.

– К оружию!!! – заорал рыцарь изо всей мочи, что крылась в его молодой глотке. – Тревога!!!

Глава 6 Антиквар

Внезапное явление художника Понтекорво на стоянке, да не какой-нибудь, а служебной и вполне охраняемой, повергло чекистов во вполне простительный ступор. Они даже не вдруг отреагировали на прозрачное хамство, когда старик намекнул на их мыслительные способности. Но все же отреагировали.

Бецкий опустил пистолет, потом и вовсе спрятав его в кобуру.

– Вы, дедушка, как вас там, извольте подбирать выражения.

– Так точно, мы вам не внучки, – подтвердил Быхов, в свою очередь зачехлив оружие.

Вредный дед выдержал паузу, которую истратил, чтобы нарисовать взглядом треугольник с двумя представителями конторы в основании и антикваром в вершине. Он даже не шелохнулся, по-прежнему опираясь на трость. Тишина стояла мертвая, насколько такой эпитет вообще можно применить к вечернему городу со всеми его рычащими авто, гомонящими людьми и прочим звуковым сопровождением. Точно так и теперь: рядом урчал Литейный, переваривающий транспортный поток, словно удав, который проглотил макаку. Из отворенного окна курсантской общаги напротив Большого дома раздавались вступительные такты вагнеровского «Тангейзера». Но в целом, надо признать, было очень тихо.

Наконец художник тишину изволил нарушить, соорудив предварительно на лице крайне недовольную мину.

– Будь вы мои внучки, дорогие инквизиторы, я б вас взял за уши и стукнул лбами – для понимания. Ибо вы, как я вижу, не понимаете.

– Да говори толком! – вспылил Быхов, все же уставший достаточно для полной утраты вежливости. – Что мы не понимаем?

– Ничего, – пояснил старик, отчего, согласимся, понимания не прибавилось, о чем и сообщил Бецкий.

– Что «ничего»?! Нет, я, честное слово, сейчас отведу этого типа куда следует и поговорю по душам!

Понтекорво переместил палочку поудобнее, опершись о нее двумя руками.

– Сводки вы не читали, вам было недосуг. Но я вас просвещу: в городе убийца. Он теперь уже наверняка знает о господине Ровном, его роли и его осведомленности в этом деле. Так как книги у него нет, он господина Ровного просто убьет, как уже убил Артема Петухова, его жену и еще по меньшей мере два десятка человек только за сегодня. Его не получится запугать, уговорить, разжалобить, воззвать к разуму. Может быть, господин Ровный его самого даже не увидит, но итог один – смерть. Насколько я знаю его обыкновение, он к нашему антиквару уже наведывался, но тогда господин Ровный не был первоочередной целью, потому что не успел влезть в дело по уши – как теперь. А значит, был малоинтересен. Ныне – совсем иное дело. Убийца его не оставит, он выпотрошит его не позднее завтрашнего утра, а потом заберет то, за чем явился. И нам бы лучше это пресечь, хотя бы потому, что усылать человека на верную гибель – грязная затея. Вы согласны?