Опасные земли

– Плохо смотрел. Впрочем, готов спорить, эти на конях – банда, как это по-вашему, черт, раубриттер, яволь, рыцарь-грабитель! Те, что пешком, прибились к опытному человеку. Кстати, а вот и он.

К друзьям ехал единственный всадник, похожий на рыцаря, – в полном доспехе, который, правда, не видел щетки, наверное, с месяц. Даже кираса была со следами многократного употребления по назначению. Тяжелое грубое железо неизвестного происхождения, где вместо клейм красовались заплаты и выправленные молотком вмятины.

Раубриттер, если догадка Уго была верна и это был именно рыцарь-грабитель, а не сдернувший из армии сержант, остановился шагах в десяти. Уже можно было говорить, а не перекрикиваться, но еще сохранялся шанс быстро задать стрекача, коли разговор пойдет слишком горячий. Лицо пришельца, насколько позволяло рассмотреть откинутое забрало гранбасинэ, оказалось таким же попользованным и авторитетным, как и его латы. Ростом он был невелик, зато плечи имел широченные.

Молодой бургундец тронул коня на шаг вперед, обозначив старшинство звания, и поднял забрало. Позади раздался щелчок – это де Ламье большим пальцем выдвинул меч из ножен, проверяя свободу хода.

– Я Филипп де Лален, поверенный Его Светлости герцога Бургундии Филиппа Валуа, владыки этих мест. Кто вы и по какому праву окружили герцогский отряд?

Пришелец молчал довольно долго, вдумчивый псаломщик успел бы осилить Pater noster до «sicut in caelo, et in terrā». После лицо раубриттера пришло в движение. Десяток шрамов, которые, казалось, связывают все его части воедино, сложились в гримасу, шевельнув редкие пегие усы, а он заговорил неожиданно высоким, почти детским голосом.

– А я Вилли Хренодуй, больше известный как Вилли Смерть Шлюхам, сам себе владыка, поспорь поди-ка.

Филипп слегка опешил и от внезапной рифмы, и от странного несоответствия внешности голосу, и от непривычного титулования, конечно.

– И, простите, как вас лучше звать? Сир Хренодуй, сир Смерть Шлюхам или?..

Вороной чужака фыркнул, замотав башкой, как будто смеялся, а тот ответил:

– Обычно меня не зовут, обычно я прихожу сам, вы меня не ждали, а я уже тут, толковый не по годам, на резвом коне, вижу радость в крови и вине.

– Однако я как поверенный требую ответа: по какому праву вы окружили отряд его милости герцога?

Раубриттер, не задумавшись, ответил обычной своей скороговоркой:

– Окружили отряд его милости, потому что скучаем, потому что могли, хотим проверить присутствие хилости и не боимся немилости его милости.

– Я настаиваю на ответе как поверенный… – Филипп надавил голосом, но пришелец его довольно-таки негалантно перебил:

– А ты, поверенный, хером проверенный?

Даже очень тупой и недалекий человек догадался бы, что над ним издеваются. А младший де Лален, как мы могли убедиться, был во многом неопытен, но вовсе не туп. Все понял и Уго.

– Слушай, ты, коротконогий кусок бычьего говна! – зарычал немец, трогая коня вперед, причем его акцент от злости сделался и вовсе ужасен. – Деревню ты сжег?!

Раубриттер не испугался и даже не изменил своей дурацкой манере изъясняться.

– Сжег деревню я, хотя и не один. Задачка непростая даже для меня, трудились все вместе – не ушла ни одна свинья.

– Ах ты… аргх-тьфу! – де Ламье сплюнул, но неудачно – длинная плеть слюны повисла на кирасе. – За это будешь висеть! Вот на том самом дереве!

Уго ткнул правой себе за спину – туда, где виднелся бук с его кошмарными украшениями. Шестопер качнулся на темляке, грохотнув о налокотник, а злобный мерин немца оскалился и заплясал под седоком. К лязгу стали прибавился грохот кованых копыт.

– У-у-у, сдается мне, благородный сир, это вызов на бой – не приглашенье на пир! Кому висеть, рассудит меч, дозвольте откланяться и до скорых встреч! – разбойник улыбнулся, что, впрочем, куда больше смахивало на давешний оскал немецкого коня, дернул повод и погнал своего скакуна на холм. Поспешили к своим и наши знакомые.

– Вот тварь! – зло крикнул Филипп. – Он еще издевается! Хреном проверенный! Я тебе проверю! Разбойник, ты верно рассудил!

– Их четырнадцать, – ответил Уго, пересиливая глоткой копытную дробь. – Кони у половины дрянные, доспехи еще хуже. У нас семнадцать всадников. Если ударим дружно в копья – снесем с ходу!

– А пехота?! Вон их сколько, а лучников против десяток, да шесть кутилье, да шотландец! Они их не только не остановят, даже не задержат толком!

– Сброд, а не пехота, плевка не стоят. Стопчем конных, потом развернемся и вдарим в тыл той сволочи! Другие предложения поступят?

Другие предложения не поступили. Впрочем, Жерар, встретивший их во главе снаряженного отряда на площади, такому плану не сильно обрадовался и даже высказал ценное замечание после того, как Филипп пропозицию Уго озвучил.

– Ага, это все хорошо, а если за тем холмом нас караулит еще десяток парней с алебардами? А если три десятка? Что там за спинами этих ублюдков на конях, вы ж не рассмотрели!