Опасные земли

О, эту игру Филипп осваивал с раннего детства. Как только смог удержаться на спине деревянного коня, которого тянули за веревки, то есть лет с четырех. Рыцарь спорил в ней с лучшими турнирными бойцами Европы и, случалось, побеждал. А уж эти люди были мастера из мастеров. Что ж…

Утоптанная площадка, враг в прорези шлема, добрый конь под седлом и копье у стремени. Де Лален не стал совершать ошибку новичков и сразу опускать оружие – древко слишком длинное, и в скачке его быстро раскачает – не прицелишься толком.

За раубриттером спешили его подручные, кто слегка, а кто заметно отстав. После сшибки, чем бы она ни закончилась, Филиппу предстояло схватиться с одним, а то и с несколькими разбойниками, но он об этом не думал. Некогда было. В тот бешеный день никто не успевал как следует задуматься, в том числе – наш бургундец. И очень зря.

Потому как Вилли Хренодуй, больше известный как Смерть Шлюхам, явно не умел биться на турнирах и был до сих пор жив, а значит, знал нечто, чего не знал Филипп.

Например, Вилли Хренодуй вовсе не собирался сшибаться с Филиппом, как на джостре. Ищите дурных – сойтись с бургундским вельможей копье в копье!

Когда гнедой почти донес Филиппа до половины площади, тот, верный правильной науке конного боя, плавно опустил древко на фокр и уперся в заднюю луку. Он нацелился супостату в подмышку, имея в виду или проткнуть его насквозь, или вынести прочь из седла страшным диагональным ударом. Но, как говорилось выше, у рифмоплета Вилли и в мыслях не было идти на сшибку.

В мыслях у него было: выжить и поиметь этих богатеньких бургундцев, у которых было чем поживиться. Насколько он видел, задумка удалась ему полностью: выманил жандармов на засаду, а герцогских лучников – подставил под пехоту. А значит, зачем риск?

Раубриттер резко бросил коня вправо, разойдясь с острием копья на добрый фут. Удар Филиппа грянул в пустоту, а дестриэ понес рыцаря прямиком на всю конную банду, что догоняла своего вожака шагах в пятнадцати. Бургундцы только успели развернуть коней и взяться за разгон, в то время как их шеф через миг должен был оказаться в полном окружении.

Хитрован Вилли этого не видел через узкие прорези гранбасинэ, но обо всем отличненько догадывался. Поэтому бросил коня в обратную сторону – влево, чтобы не подставляться под жандармов, когда они наконец сообразят, в чем дело. Об одном хитрован Вилли не догадывался. Был в рядах жандармов один не менее сообразительный, чем он сам, и вполне умелый на коне.

В смотровых щелях появилась высоченная фигура, облитая пылающей сталью. Без копья.

Ну что же? Не первый раз.

Вилли перекинул ланс через гриву, наладившись ударить не в меру прыткого латника в горло. Скорости он не набрал, достать копьем не мог в силу отсутствия такового, значит…

Уго, как и раубриттер, относился к войне крайне практически. Посему просто поймал темп рыси, которой шел его серый дестриэ, привстал в стременах и сильно отклонился в сторону, вымахнув вооруженную руку над головой. Когда же копье раубриттера безвредно скрежетнуло по скуле забрала, хватил шестопером в лоб.

Вилли Хренодую показалось, что он налетел головой на стену. Немец же, подхватив пернач, отскочивший от шлема, развернул его и добавил вдогон по затылку. В глазах раубриттера погас свет и зажглись звезды. Он сам не заметил, как повис на боку лошади, а потом в него врезался разогнавшийся мерин одного из конных сержантов. Разбойник вылетел из седла, запутавшись стопой в стремени. Конь поволок его по пыли, то и дело отбрыкиваясь, чтобы сбросить досадную помеху.

Де Ламье устремил своего серого к той куче-мале, что образовалась вокруг Филиппа.

Бургундец врезался в свиту раубриттера и ни в кого не попал, ибо ему не хватило времени навести копье после первого обидного промаха. Он отбросил древко и схватился за меч. Дело это привычное, а вот мужик в короткой кольчуге и мятом айзенхуте, который подобрался сзади и ухватил за плечи, – нет. К такому привыкнуть невозможно.

Филипп шпорил коня и вертелся в седле, пытаясь стряхнуть цепкого всадника. Левым наручем он одновременно отбивал наиболее смертельные удары, которым осыпали его попеременно два разбойника, оставшиеся в стороне. Один был вооружен короткой полупикой, а второй – секирою. Получалось куда как нескладно, поэтому наименее смертельные удары де Лален принимал на доспех. И все никак не мог вытащить меч и стряхнуть наконец мерзкого хваталу сзади.

Вдруг правая рука исчезла с Филиппова наплечника, и он саданул бронированным локтем туда, где природой предполагалась вражеская голова. Движение получилось очень вовремя, ибо рука исчезла не просто так – доморощенный борец-в-седле полез за кинжалом. Кинжал в свалке – страшное оружие. Ведь самые прочные миланские латы имеют бреши, прикрытые одной лишь кольчугой или вовсе не прикрытые. А для кинжального жала сие есть лакомая цель.