Опасные земли

– Неважно! – отмахнулся де Ламье. – Дальше! Первое: ребята нашего итальянца легко могут прирезать в подворотне. Могут украсть письмо или подкинуть его же. Не легче ли было за впятеро меньшую сумму нанять полтора десятка конных арбалетчиков? Толку было бы больше. Второе, я очень не люблю, когда за мной следят. Зачем вы ехали впереди нас и непрерывно шпионили? Как связаны мы и ваш хренов доктор как-его-там-менес?

На словах «толку было бы больше» глаза-миндалины испанца уже смеялись, а к концу речи смеялся он сам, всем своим тощим телом.

– Ха-ха-ха, простите! Ха-а-а… толку? Много было бы толку от даже двух десятков парней с арбалетами вот конкретно сейчас, сегодня? Много бы они навоевали, въехав в засаду семидесяти пеших и пятнадцати конных грабителей? Мне были нужны не арбалетчики, а именно Петроний! Потому что он толковый!

Итальянец приосанился и закивал головой.

– Петроний берет умом, связями и сведениями, а не грубой силой. В данных землях он куда осведомленнее меня и лучше разбирается в обстановке! Он вычислил банду мародеров задолго до того, как мы и вы с ней встретились. И парней своих бросил на помощь именно тогда и именно туда, где нужно. Считайте, что мы ехали с вами как дальний передовой дозор.

– Чего? Дозор?! – немец аж по ляжкам себя хлопнул, громыхнув налокотниками о кирасу. – На хрена?! На хрена вам нас стеречь?!

– Вы едете в Сен-Клер. И мы едем туда же. Что там происходит – непонятно. Много вооруженных и дисциплинированных людей всегда могут оказаться кстати. Нас же всего девять человек, считая нас с Петронием. Мы умные и шустрые, а вы большие и сильные. Таким образом, мы делаем свое дело, помогая вам головой, а вы – свое, пособляя нам мечами и копьями. Мне такое разделение труда представляется весьма разумным. Прогрессивным и даже современным. Предлагаю и дальше работать в таком ключе.

– А почему сразу не примкнули к отряду? Попросились бы по-людски… я не знаю! – заворчал рыцарь.

– Не притворяйся тупицей, ты куда умнее, – пропищал Петроний. – Вы бы нас прямо так с порога моего кабака забрали с собой на выполнение почетного героического задания Его Светлости?

– А как ты узнал вообще, что мы едем и куда мы едем?!

– Бо-о-оже… – итальянец расстроился и тяжко запыхтел, колыхаясь всем телом. – Ты точно от старости все мозги растерял! Уж такая тайна! Да половина дворца судачит о том, куда вы нацелились! Надо быть беспросветно глухим или вот таким медноголовым… рыцарем, как ты, чтобы не услышать! Да после ваших посиделок с пивом и вином я могу за вас маршрут составить! Вы сейчас едете в Монс, оттуда – в Шиме, а потом – в Сен-Клер!

– И правда… – германец почесал свой медный тевтонский лоб. – Что-то я совсем… загнался. Ладно, черт с вами, езжайте с нами! Но-о-о!..

Уго взял руки в боки и грозно сдвинул брови, чтобы искупить свою внезапную рифмочку – вами-нами – от покойного Вилли заразился, не иначе!

– Но! Последнее слово за шефом! Будет так, как он решит!

– Конечно, конечно, только шеф, только молодой господин! – сказал Петроний и гнусненько так рассмеялся.

* * *

Деревню покинули в три пополудни. До Монса оставалось очень далеко, поэтому по отряду вышел приказ: коней не жалеть.

Когда Жерар поинтересовался у немца, отчего тот не снял латы, тот ответил:

– До самого Монса не сниму! – после чего вперед был услан полностью вооруженный головной дозор, а при кавалькаде осталась дежурная смена, также при всем оружии.

Вновь потянулась дорога, а темное море Арденн разом неуловимо приблизилось, напрыгнуло, раскинуло руки-крылья, готовясь принять путников в объятья.

Колонна покинула деревню. Впереди маячил дозор, который Жерар шутливо окрестил «передовым полком». Юноша был бледен, много и очень неумно шутил, скрывая то, что его колотило, как кота после бадьи с холодной водой. Пережитое отпускало слишком раздумчиво. Вот и теперь он ехал вместе с Филиппом в центре кавалькады. Позади ехал Синклер, надо признать, полностью оправдавший розданные ему авансы насчет того, что «шотландцы добрые рубаки». Рука об руку с ним скакал Уго. Перед де Лаленом и Жераром подпрыгивали в седлах толстый и тонкий – Петроний и Гектор.

– Вот наградил Господь именами! – балагурил де Сульмон, не заботясь даже, чтобы его не услышали. – Да еще так парно! Петроний и Гектор! Гектор и Петроний! Не хватает Корнелия и Ахиллеса! Словно возрождается седая древность Великого Рима и Греции! А мы, получается, живем в эпоху Возрождения!

– Сомневаюсь, что арбитр изящества Петроний был похож на нашего, – прошептал Филипп и раскашлялся, ухватившись за грудь. – Вот дрянь… ребра потревожил, болят! Уложат меня в гроб все эти разъезды.

– Ну, ты держись, дружище! – сказал Жерар, как давеча – всего лишь утром, по выезду из Турне.

После чего зоркие его молодые глаза уловили нечто за плечом друга. Это нечто оказалось настолько захватывающим и интересным, что он враз забыл о Филипповых невзгодах. Он даже перекинул правую ногу через луку, приобретя в один миг очень лихой вид, и сильно подался в сторону неведомого пока зрелища.