Опасные земли

– Мишаня, второй раз спрашиваю: ты в целом как? Чего молчишь? Это ты в гости напросился на ночь глядя, а не я, так что говори уже. Вон и саблю приволок. Хорошая, кстати, сабля. Французская, легкокавалерийская, образца IX года Республики, сиречь 1802 года по-человечески. Клинок или из Золингена, или из Клингенталя. Ты ради этого в ночь сорвался? Ты в книжку Александра нашего Николаевича свет Кулинского сам поглядеть не мог? Ну, соображай! «Европейское холодное оружие», синее издание, у тебя на полке стоит! – тут Ровный сообразил, что всегда элегантный Пивник изрядно бледноват, о чем и сообщил. – Ты, кстати, исключительно дерьмово выглядишь. Синий, как то издание. Миша, случилось что? Дома все в порядке или ты с похмелья? Блин, Миша!

Пивник в конце всей длинной и все более гневной речи старшего товарища соизволил ответить, или, как написали бы в старорежимных романах, отомкнуть уста. Он по-прежнему не сходил с места в геометрическом центре комнаты.

– Дома. Я Юлю убил, – спокойно произнес он, а Ровного аж подбросило.

– Чего-о-о??? – он вытаращился, как краб на коралл. – Шутишь???

– Я Юлю убил, – повторил Миша. – Юля – это моя жена.

– Епт, этого, я… черт, да что случилось-то?! – антиквар почуял, что ему здорово не хватает воздуха.

– Случилось. А виноват в этом ты, Ровный, – голос Пив-ника оставался все таким же спокойным и даже заторможенным, без намека на эмоции.

– Ты-ы-ы чего несешь, Миша?!

– Мне рассказали. А я все понял. Как ты на нее смотрел. И вот я ее убил. Теперь я убью тебя.

Юное дарование, не отрывая взгляда от антиквара, потянул саблю из ножен.

«Все-таки Золинген», – промелькнула в голове Ровного какая-то посторонняя мысль после того, как антиквар разглядел на клинке розу и буквы I.S.U.S.

Стальные ножны с лязгом упали на пол. Миша, широко размахнувшись, шагнул вперед. Антиквар же, скатившись с кресла, швырнул его в гостя, успев крикнуть:

– Ты рехнулся!!!

* * *

Вечер задался не только для Кирилла Ровного, но и для многих других.

Например, для художника Понтекорво и двух сотрудников тринадцатого отдела ФСБ: Владислава Аркадьевича Бецкого и Святослава Александровича Быхова. Вся троица расположилась в том самом кабинете, который только что покинул антиквар. Беседа выходила с натугой, будто каменный цветок в известной присказке про Данилу-мастера.

Капитан Быхов сидел за собственным столом, поминутно выглядывая поверх ноутбука. Майор Бецкий утвердился на стуле спиной к окну подле товарища, а в фокусе их внимания маялся художник, нетерпеливо перекладывающий трость из руки в руку. Его дурацкая шляпа висела на вешалке при двери, а в открытое окно ползла жара.

– Я, гражданин Понтекорво, проявляю просто чудовищное снисхождение, беседуя с вами здесь, в непринужденной обстановке, – говорил Бецкий, буравя ухо деда неискренностью. – Я должен вас, учитывая обстоятельства, сдать в КПЗ, откуда вас водили бы с конвоем, но не для беседы, а для допроса. Кстати, это еще не поздно сделать, правильно я говорю, товарищ капитан?

Быхов показался из-за монитора и кивнул.

– Мы уже черт знает сколько времени пытаемся получить от вас, гражданин, хоть какую-то внятную информацию, а вы…

– Мы общаемся двадцать три минуты, – перебил художник, продемонстрировав древние советские часы на запястье. – Но, я совершенно согласен, и этого слишком много. Сейчас нам надо не разговоры разговаривать, а кое-что сделать во исправление вашего глупого упущения.

– Ой вэй… – Бецкий вздохнул, полез в пиджачный карман, чтобы найти совершенно опустевшую пачку без единой сигареты.

– Вы сами только что обещали, да вот на стоянке, всепревсе нам рассказать, а сами? Нехорошо, товарищ Понтекорво! – Быхов высунул нос из-за монитора, издав потом пулеметную очередь на клавиатуре.

– Милые мои! – уличенный непонятно в чем старик прижал руку к груди – для убедительности. – Я не отказываюсь вам что-то рассказать! Я только прошу вот прямо сейчас взять пистолеты или что вам положено, сесть на машину и очень быстро догнать Кирилла Ровного! Ему нельзя оставаться одному!

– Может, еще и спецназ вызвать? – Бецкий поднял бровь и принялся семафорить Быхову, чтоб тот поделился сигаретой.

– Спецназ – тоже неплохо, если люди проверенные, – кивнул старик.

– Вы, похоже, не понимаете.

– Или издеваетесь с неясными для меня целями, – дуплетом выпалили чекисты.

– Я понимаю то, что Ровного сегодня попытаются убить. И, скорее всего, убьют. Он читал книгу, пусть всего лишь часть. Он слишком долго держал искомые бумаги в руках. Он буквально воняет всей этой Бургундией. Поэтому его найдут, и тогда – смерть. И смерть эта ляжет на вашу совесть, господа инквизиторы.

Быхов и Бецкий переглянулись, и читалась в их взгляде изрядная доля усталости. Майор встал со стула, шагнув к старику.

– Все эти ваши, гражданин Понтекорво, намеки вовсе перестали быть занятными. Прикольными. Интригующими. Умными. Они мне и товарищу Быхову тупо надоели. Ведь так, Слава?