Опасные земли

– Сожрут, – монашек вздохнул. – Хорошо бы эти важные господа разобрались, что там происходит! Ведь брат Ансельм так и пропал в проклятом городишке! А брат Диодат вернулся третьего дня и такое рассказал! Вы бы слышали!

Староста ответил пребольным подзатыльником, а после, подумав, добавил к нему ухоткрут. Монашек заойкал и засипел.

– У-у-у-й, отче!!!

– Не зли меня, Бержуан! Паразитина Диодат нахлестался неразбавленного вина! Ансельм, я уверен, занят ровно тем же прямо сейчас! А ну, бегом работать, дармоед, во имя святой Монегунды!

Умелый пинок настиг убегавшего Бержуана, придав тому ускорение во имя святой покровительницы аббатства.

* * *

Трапезная, сложенная из толстого камня, дарила прохладу. Вдоль стен стояли сундуки, на сундуках покоилось разнообразное вооружение, которое гости сняли с поясов. Под потолком виднелись потемнелые балки, витражи в стрельчатых окнах пробивали помещение столбами цветного света, а чтец за пюпитром в конце длинного стола бубнил псалом, кажется, двадцать восьмой. Бубнил уверенно, но с пониманием текущего момента – не слишком громко, чтобы не мешать важным господам вкушать и вещать.

Господа вкушали и вещали. Вокруг суетились послушники, которые подносили и уносили. Подносили наполненное, уносили – опустевшее. И того и другого хватало с избытком. Аббатство явно не бедствовало.

Аббат во главе стола – бедствовал.

Ему мнилось, что долгожданный аудитор со свитой должен был остановиться в городе, а в аббатство, возможно, наведаться к заутрене, как положено благочестивым христианам. Но внезапный ступор проклятого Жоффа Рвача спутал все планы, и теперь святому человеку приходилось принимать людей явно не святых, что смущало дух, истощая кошелек. Присутствие прево вроде бы должно было облегчить участь.

Вроде бы его именем пригласили экспедицию из Брюгге, вроде бы именно он отвечал за беспорядок в Шиме, а никак не аббат. Но эти «вроде бы» помогали слабо – на душе спокойнее не становилось, хоть плачь.

Во-первых, отцу настоятелю очень не нравился верзила с германским акцентом и манерами отпетого наемника, пусть тот в присутствии сюзерена вел себя тихо. Зато точно был подшофе – пиво, проглоченное после тяжелой дороги, ударило в голову. Во-вторых… во-вторых, все остальное. Отвратительно жирный итальянец в пропотелом фарсетто, длинный и тощий, как жердь испанский не то доктор, не то астролог, юный хлыщ с наглыми глазками, непонятно как затесавшийся в состав герцогской инспекции, командир всего коллектива, бледный, поминутно хватающийся за бок, как будто только что побывал в передряге.

И ко всему прочему – здоровенный рыжий шотландец в синем дублете с королевскими лилиями, ибо не просто так, а поверенный лично Людовика XI!

Получите вместо банальной проверки международную делегацию, что, как любому умному человеку понятно, легко может превратиться в международный скандал, особенно если учесть ситуацию с этой идиотской авантюрой герцогского наследника.

Аббат относил себя к умным людям.

Прево молча жрал. Так что помощи от него не было ни на полденье.

– Отведайте бобриного хвоста, дорогие гости, – сказал аббат, чтобы что-то сказать: беседа не то чтобы выходила легкой.

– Ненавижу бобрятину, чтоб меня черти взяли, – ответил немец шепотом настолько гулким, что смог заглушить чтеца в противоположном конце зала.

Чтец в унисон протянул про глас Господа, сокрушающий кедры ливанские:

– Vox Domini confringentis cedros et confringet Dominus cedros Libani[26].

– У вас превосходная кухня. Свинина в капусте прекрасна, – постарался сгладить неловкость мессир де Лален.

– Точно. Простая походная пища. То, что надо усталым путникам, – поддакнул юный хлыщ, кажется, Жерар де Сульмон.

– Прошу вас, угощайтесь. Нынче день не постный. И что вам предложить к свинине? Вина или, может быть, пива?

– Давай сюда свое пиво, – ответил прево и рыгнул. Свинина и капуста без пива – как вино без винограда.

Прево рыгнул еще раз.

– От пива не откажусь даже я, – сообщил испанец, взмахнув руками в черном сукне. – Я как доктор считаю, что потреблять надо αυτόχθονες[27] продукт страны пребывания. В Испании лучше пить вино, а в Бургундии отдай дань пиву.

– Ас-тох-тонис? Какого дьявола это значит? – угрюмо спросил германец.

– Это по-гречески. Означает «туземный», «местный», – пояснил доктор.

– Какого дьявола нельзя так и сказать: местный? – Уго скривил недовольную мину.

Недовольную мину скривил и аббат, вовсе не обрадовавшийся двукратному упоминанию нечистого за освященной трапезой. Однако от замечания воздержался, вместо этого предложив пива.

– О-о, прошу вас, отличный барливайн, выдержанный в самом глубоком подвале! Но, господа, рекомендую поберечь желудки для рыбы. Следующая перемена у нас рыбная, настоятельно рекомендую. Сельдь свежего посола, угорь в винном соусе, морской окунь, запеченный с семью травами, – такое грех пропустить!