Опасные земли

При упоминании барливайна аббат вспомнил о десятках бочек, что были утрачены в злостном Сен-Клере, и сделался мрачен. Еще мрачнее. Виду, впрочем, опять не подал, а проклятые гости преотлично последовали его совету и вдарили по рыбе, которую внесли послушники. Аббату Бернару еда в горло не лезла, чего нельзя сказать о прево.

Отвратительно жирный итальянец, как отметил умный монах, почти не ел, что странно при такой комплекции. Зато глазками зыркал по сторонам так исправно, будто хотел что-нибудь потибрить. И до сих пор не произнес ни слова.

– Как долго вы думаете у нас гостить, дорогой сир? – поинтересовался аббат у Филиппа, сидевшего на почетном месте по правую руку от хозяина.

Отец Бернар в этот момент отчаянно мечтал, чтобы «дорогие гости», обходившиеся слишком дорого, наконец наелись от пуза, легли спать и заутро очистили вверенное заведение.

– Сен-Клер от нас совсем недалеко, я думаю, меньше дня езды. Вы могли бы остановиться у нас и выезжать туда с проверками, когда вам будет угодно.

– Сен-Клер от вас, уважаемый аббат, не более чем в полудне пути – у нас быстрые кони и много сменных. Поэтому мы приведем себя в порядок и утром отбудем. Предпочитаю все делать быстро и в один заход. Убивать время на разъезды туда и обратно я не буду, уж простите, – ответил молодой рыцарь и закашлялся, ухватив рукой ребра.

– Да что с вами, ради бога?! – воскликнул аббат, всплеснув руками. Его широкие рукава так неловко разлетелись над столом, что своротили кубок вина.

Пока послушник одолевал последствия начальственной неловкости, де Лален успел заверить отца Бернара, что небольшая честная рана ему не повредит и тем более не остановит на пути к цели. Аббат посетовал на такую к себе невнимательность, присоветовав лучше заботиться о здоровье, а потом зазвал посетить аббатство на обратной дороге.

Пока гость и хозяин обменивались натужными любезностями, жирный итальянец доцедил, наконец, кружку пива и подал голос, оказавшийся еще противнее внешности.

– Отче, расскажите лучше, что вы знаете о Сен-Клере? Вы соседи, так может, по-соседски слышали что-нибудь? – пропищал он. – И если вас не затруднит, подробности. Любые. Рассказывать, что с городом нет связи, а гонцы оттуда не возвращаются, не нужно, мы осведомлены в целом.

Аббат от неожиданности поперхнулся, долго кашлял, даже когда кашель перешел в совершеннейшую имитацию. Он думал, что сказать.

– С позволения уважаемых господ, крестьянские бредни я пересказывать не буду. То, что столь близкий город никак не отзывается, – это очень странно, но вполне объяснимо. Сперва там подозревали чуму, и местный муниципалитет, должно быть, закрыл город на карантин, что разумно. Потом, с началом военной кампании, я думаю, в дело вступили обстоятельства несколько иного, политического характера. Да, именно так, политического.

– Политического? – переспросил прево, вытаращившись.

Ему очень не нравились какие-то обстоятельства политического характера на границе собственной земли.

– Политического, – кивнул Бернар, подумал и потребовал у послушника добавки пива.

– Уточните, – итальянец воззрился на него, сощурив глаза, так что они почти пропали в складках жира.

– Да нечего уточнять, господин Петроний, я же верно запомнил ваше имя? Так вот, у нас на границе имеет место измена. Горожане перекинулись на французскую сторону, благо расположение позволяет. И никакой чумы там не было, я уверен. Карантин – это просто удобный предлог, чтобы перекрыть город и никого не выпускать из округи. Готов спорить, в Сен-Клере уже хозяйничают королевские войска! Ведь это так похоже на Валуа! Поссорились, а потом тихо разошлись, откусив друг у друга по кусочку. Сколько раз такое бывало! Готов спорить…

– И проспорите, отец аббат! – громко рыкнул шотландец, водрузив на столешницу кулаки в рыжеватом волосе, каждый размером с пудовую наковальню. – Мой сеньор, Его Величество король Франции, Божьей милостью Людовик XI, к этому не причастен! Я как поверенный готов это заверить рыцарской клятвой.

– Простите, дорогой сир, в вашем слове я не сомневаюсь, но сколько стоит рыцарская клятва, когда в дело вмешиваются такие большие люди! – заныл отец Бернар, прижав руки к груди, ему очень не хотелось злить шотландца, который выглядел лишь немногим менее опасно, чем немец.

– Вы хотите сказать, что король обманывает и Бургундию, и меня одновременно? – поверенный встал из-за стола, а рукоять его кинжала очень убедительно громыхнула о дерево.

– Я ничего не хочу сказать…

– Тише, господа! – пискнул итальянец, и вышло это так внезапно, что даже Синклер, побагровевший от злости, сел на место. – Это очень плохо, что вы не хотите ничего сказать, господин аббат. Ведь мы просили именно рассказать, а не поделиться своими умозаключениями. Умозаключения предоставьте нам – после того как мы окажемся на месте. Пока нам надо знать, где мы окажемся. Вы понимаете меня?

Петроний пригвоздил монаха взглядом к креслу, а потом не менее тяжко глянул на сира Джона, так что тот разом передумал вступать в перепалку, а ведь ему очень хотелось.