Опасные земли

– Давным-давно, во времена, прямо скажем, незапамятные, приключилась… война. Те… хм-хм-хм… существа, сражавшиеся на одной стороне, отличались могуществом и, как бы мы сказали, технологиями – совершенно непредставимой мощи. Все наши ядерные ракеты и прочие новшества – не более детских пугачей в сравнении с их возможностями. Они умели зажигать звезды и конструировать солнечные системы, как мы собираем транзисторный приемник, или что теперь собирают в школах? Но другая, враждебная сторона оказалась стократ сильнее, пусть это и вовсе невозможно представить. Они уничтожили тех, кто бросил им вызов, низвергнув на землю осколки их оружия…

– Погоди, погоди, отец! Ты нам что хочешь сказать этим твоим «низвергнув на землю», «зажигать звезды» и прочее? Это были какие-то инопланетяне?! – с закипающим гневом воскликнул Быхов, сильно обернувшись с переднего сиденья.

– Определенно, все действующие лица происходят из очень иных и ужасно далеких мест, – ответил Понтекорво.

– Не перебивай, Слава, или мы за месяц не управимся. Чую, старший товарищ решил развлечь на все деньги – от сотворения мира! – сказал Бецкий, ловко ворочая рулем, чтобы объехать медленный грузовик.

– Просто я что-то такое уже читал, да. Первый из ангелов возгордился сверх меры, за что боженька насовал ему по рогам, выкинул на землю и назначил чертом, – оправдался Быхов, добавив: – Я разочарован, ожидал чего-то умного и связного.

– Чем богат, – художник улыбнулся. – Как я и говорил, начало истории настолько давнее, что изложить ее научно или хотя бы наукообразно не выйдет. Впрочем, аналогия хороша! Не только древние люди, даже скептическое поколение двадцатого века могло бы принять древних за богов, ангелов или демонов – так велико было их могущество. Неважно, хотите – назовем их атлантами или демиургами, предтечами или наездниками огненных колесниц, если вам кажется, что боги – это слишком. Дело старинное и несколько запутанное. Но следствия его мы наблюдаем фактически, поэтому советую дослушать. Итак, предтечи погибли, их технология была сокрушена, разбита, но не уничтожена. Ее обломки попадали на землю. Кое-какие из них сохранили функциональность и способность действовать. Мои коллеги называли их за неимением лучшего Осколками Тьмы. Один из таких отчасти рабочих осколков угодил в то место, где через много веков вырос город Сен-Клер на реке Уазе. Тысячи лет тот механизм лежал без движения и спал, пока, наконец, не засек разумную жизнь вокруг себя, после чего проснулся и начал действовать. В нем осталась неуемная сила, но собственного ума изрядно убавилось – ведь это не целый агрегат, а только поврежденный кусок. Оказалось, что слабый мозг и нервная система homo sapiens не могут или не всегда могут сопротивляться его воздействию и легко попадают под контроль, отчего выходят самые неприятные эффекты.

– Типа живых мертвецов? – спросил Быхов.

– Опять мертвецы! Да что же такое-то, а?! Почему они вас не отпускают, ротмистр? Однако не одних только вас, насколько я мог судить за долгие годы наблюдений. Дурак Рашер и многие другие до него так и не поняли, что использовать древнее оружие никому не удастся, а контроль над телами – лишь незначительный феномен, фокус. То устройство в исправном виде служило целям куда более значительным.

– А чего ему нужно? – поинтересовался антиквар. – Вы сказали: «начал действовать». С какой целью?

– Не знаю достоверно. Могу предположить, что расколотое на части стремится собрать себя заново. Что произойдет в таком случае, и подумать страшно! Мы с рассеянными обломками не знаем, что делать, а уж с целым исправным механизмом подавно не сладить! Правда, как я сказал, у него есть энергия, есть целеполагание, но нет собственного разума. Оно совершает действие, признает его негодным, пробует другое действие и так до тех пор, пока не останавливается на чем-то подходящем. Нечто тыкает палкой в темноте, отыскивая путь наугад. Это сродни эволюции, а не обдуманному запланированному проекту. Вот только эти шаги наощупь оборачиваются для живых людей страшными последствиями, поэтому нам надо Осколок найти и отключить.

– Как? – спросил Ровный. – Если он… оно в состоянии подчинить десятки людей, причем не только живых, на расстоянии две с половиной тысячи километров! На что же чертов Осколок способен у себя, так сказать, дома – в упор?