Опасные земли

Если прав Уго и здесь засела банда, а может, и французские вояки, запугавшие всех, то пропажу хороших коней объяснить не так просто, но можно – кони нужны всем. Тогда и с кровищей на конюшне никаких загадок – зарезали кого-то, не согласного с экспроприацией. Но зачем королевским солдатам коты?! И крысы?! Ведь и правда, ни одной хвостатой серой твари, хотя обычно нет от них спасения!

Разбираться с этим бардаком, как можно быстрее разбираться!

– Подобрались, ребята! Шире шаг! – крикнул рыцарь. – Сейчас налево и прямо до ратуши! Давай бодрее!

Был один парень в возрасте слегка старше среднего, который, нет сомнений, мог пособить с разбирательством этого бардака. Просто потому мог, что сам его учинил, принимал горячее участие или видел, как его устроили третьи лица. А значит, надо поспешать, а не то он сообразит и сбежит, или те самые третьи лица окажутся достаточно сообразительными, чтобы воткнуть в того парня нечто плохо совместимое с жизнью.

* * *

Оказавшись под прикрытием стен бургомистрова дома и убедившись, что «его мальчики» закрыли надежные ворота, рыцарь кликнул дизанье.

– Анок! Анок! Черт вас дери, кто-нибудь, приведите мне Анри!

Приводить не понадобилось – лейб-лучник самостоятельно выступил из дверей конюшни, а выступив, перешел с вальяжного шага на рысь. Уж очень лицо шефа выглядело располагающе.

– Что стряслось, сир?

– Пока – ничего. Так вот, надо чтобы и дальше. Диспозиция будет такая, – Филипп воткнул палец в одно из кресал, вышитых на ливрейном табаре, с удовлетворением убедившись, что старший лучник не поленился напялить бригандину. – Первое: всех поднять по тревоге и – в строй. Всех, кто спит, жрет или гадит – к оружию. Второе: стены, любые входы – под наблюдение. Третье: наряд в дом бургомистра и немедленно. Всех слуг – запереть в людской, испанского доктора – изолировать, и не спускайте с него глаз. Он не должен светить в окно фонарем, размахивать руками, пускать дым из печной трубы. Вообще ничего не должен – отвечаешь головой! Четвертое: нашего испанца, дона Гектора, держать на виду. И не пускайте его в дом! Вопросы?

За что де Лален полюбил опытного служаку, так это за воспитанный долгими годами практический склад характера. Никаких дурацких «зачем, а почему, я так и думал, я так не думал, а может быть» от гвардейца не дождешься. Он сразу принялся волочь лямку, лишь в усы дунул для бодрости.

– Велю пажам завалить все входы чем потяжелее, оставлю только калитку в воротах. У бургомистра на мансарде поставим наблюдателей – там высоко и смотреть можно разом на площадь и на улицу за конюшней. К дону приставим вашего Жано – он глазастый и сообразительный. Пажам, как справятся с баррикадами, велю выдать арбалеты – пусть бдят! – в конце лучник, не выдержав, спросил: – Что, горячее дельце намечается?

– Надеюсь, что нет, но чую, что дельце началось задолго до нашего появления, а мы, так сказать, попали в самый разгар.

– Управимся! – Анок вновь распушил усы, кровожадно улыбнувшись.

– Я с Петронием сейчас в таверну – надо забрать Уго и окончательным образом осмотреться. Ты – за старшего.

– Добро! – рапортовал Анри и убежал наводить суету.

Пока Филипп с помощью пажа скидывал доспехи, до его персоны добрался шотландец, понятное дело – с расспросами. Этот дисциплиной Анока не обладал, да и не обязан был, если посудить справедливо.

– Сир, вынужден проявить интерес и занять толику вашего внимания. Что происходит?

– Дорогой сир Джон, – бургундец с трудом выдавил островное «Джон» вместо понятного и знакомого «Жана». – Вынужден убедительно просить вас остаться в расположении. Со всем почтением, нижайше. По всему похоже, нас ждет еще одно неприятное приключение, и мне бы не хотелось подвергать вас ненужному риску.

– А вы, сир, насколько я могу судить, собрались наружу, да еще без доспехов? Это разумно?

– Нет, неразумно, – ответил Филипп, вновь застегивая поверх гамбезона перевязь, которую вынужден был снять, чтобы избавиться от бригандины. – Приезжать сюда было неразумно.

После бургундец махнул рукой Петронию, давая понять, что готов, и оба товарища выбрались на почти безлюдную площадь. Марш до углового дома и за него – к знакомому трактиру – был короток, но Филиппу он показался долгим, как наступление к деревушке Монлери. Он ждал, когда, как давеча, свистнет в воздухе арбалетный болт, чтобы наверняка найти его молодую жизнь. Теперь наверняка и окончательно.

Воздух, однако, никто не потревожил шелестом оперенного древка. Наверное, это добрый знак.