Опасные земли

– Ну его к лешему такую работу, потому как затемно еще хуже. Вроде пусто, а вроде бродит кто-то. Я на карауле смотрю, идет один по улице самой темной ночью. Шатается, ровно пьяница. Ну, думаю, перебрал мужичина молодого вина, с кем не бывает! И тут он как припустит! Руками оперед себя полощет и несется, не разбирая дороги, быстрее коня! А еще в подполе у нас ходют. Ходют и стены скребут. Мы дверь в подвал заколотили и подперли большущим комодом, а один бес – стремно! Ведь кто видел, чтобы в городе целый пустой домище? А он пустой – даже местную шваль, как сперва собирались, выкидывать не пришлось. Вчерась слышим, подковы цок-цок – цельная кавалькада. По всему выходит, наниматель приехал с подмогой. Вот мы треснули крепкого эля для храбрости и пошли в кабак при площади. Еще выпили, для храбрости, а потом еще. А тут вы, наверное, люди господина. Франц говорит: давай попугаем, проверим на вшивость, разомнемся. И размялись, прости Господи. Вон как вышло.

– Ходют и скребут! – передразнил Уго. – Крыс испугались, в-вояки?! Так! Дальше будет вот что!

И, не слушая лепета наемника насчет крыс, он встал, рванув его за шиворот, поставил на ноги.

– Подымай этого низкосракого без зубов, он вроде очухался. Марш на улицу. Не дергаться, идете передо мной. Чуть чего – колю под ребра, подыхать будете долго! И не пытайся утечь, бегаю я быстро, не смотри, что в доспехах. Как понял? Выполнять! – и немец неспешным жестом обнажил верный длинный меч, передав трофей с тремя королевскими лилиями на клинке Филиппу. – Эй, трактирщик, как тебя! Не стой столбом, прибери здесь и зови городскую стражу! За выпивку и беспорядок расплатится вот он, кошель на поясе видишь? То-то.

Уго ткнул мечом в сторону бездыханного Франца. И не понять было, услышал ли его хозяин некогда славного заведения, что «Под гербом Баварии» прозывалось.

* * *

Долговязый волок товарища, поддерживая под мышку и закинув его руку себе на плечи. Тот брел, перебирал ноги по брусчатке, норовил запнуться и рухнуть. Только и слышно было:

– О-о-о кур-р-рва-а-а!

Впрочем, хоть и не так споро, как хотелось, пленные выдерживали направление и убежать не пытались. Филипп шел плечом к плечу с де Ламье, а позади семенил и пыхтел Петроний.

– Ну как, поверим в сказочку, что нам наплел этот? – спросил де Лален.

– Конечно, поверим! Только надо слегка подправить. Королевские наемники зашли в город и навели жути на старшин. Очень может быть, что бургомистра прирезали для понимания. Кстати, вместе с начальником стражи и большинством той самой стражи – именно поэтому их и не видно. Именно поэтому ночью никто носа не кажет! И никакой тебе чумы! Испанский докторишка с ними заодно, как пить дать велить. Или его тоже закошмарили до полного паралича? Горлорезы, нанятые на деньги старшего Валуа, сидят теперь и ждут роты арбалетчиков из Парижа, да только не дождутся, так как их сиятельство граф Шароле прямо сейчас договаривается о мире, если уже не договорился! А им и невдомек, да. Куда как чудно выходит!

Складно я все разъяснил? А всего-то стоило сходить в кабак и слегка дать волю мечу. Вот что бы вы без меня делали, а?! С осторожностью вашей и всеми этими хитрыми придворными вывертами?

– Да-а-а, – протянул рыцарь. – Очень может быть, что ты в общих чертах загадочку-то и разгадал. Повезло, что они на нас так борзо накинулись. Кой-чего не сходится, но это мелочи, сегодня все разъяснится. Сейчас посадим наших гостей под замок и нагрянем всей славной компанией к тому дому у Старого Пирса. Там языков куда как достаточно, чтобы расспросить каждого в отдельности!

– Молодец, начал соображать! Хоть чему-то я тебя научил, юноша! Только ты забыл.

– Что?

– Испанца! Испанца тоже надо под замок! До выяснения!

– Хм-м-м-м, м-м-м, да-с, м-хм-м, – промычал итальянец из-за спины, шумно чухая пузо.

Филипп даже с шага сбился от внезапно нахлынувшего возмущения.

– Ну знаешь, Петроний! Твое мычание уже вот где сидит! Говори как на духу, чего вола за хвост тянешь! Му да му! Ты же не корова, а я от тебя целый день только это самое «му» и слышу!

Толстяк увесисто замолчал, прервав извержение невнятицы. Потом он звучно пукнул и сказал:

– Не испанец, хм-м-м…

– Послушай, жирный, что ты мямлишь, что «не испанец»?! – это Уго начал терять терпение.

– Не об испанце надо беспокоиться! – пояснил Петроний.

– Да ты смотри! А о ком?

Кабатчик еще чуток помолчал, пялясь куда-то поверх голов маленькими поросячьими глазками.

– О бретонце.

– Кой черт?

– А если не бретонец, а шотландец? Те и другие – довольно близкая родня. Ты, если возьмешь подумать, наверное, вспомнишь одного нашего рыжего знакомого с короткой бородой. Чуть ниже тебя, грудь бочкой и вот такие плечи.

Филипп встал, словно на стену налетел.

– Матерь божья! Синклер!!! Как же я сразу-то, а?! Вот шлюхино отродье! Ведите пленных, а я побежал вперед! Не опоздать бы!

И молодой бургундец сорвался с места, как крученый жеребец, каждым шагом отмахивая по три четверти туаза.

Где-то за его спиной осталось раздумчивое бормотание Петрония:

– Сдается, что мы все опоздали очень давно и очень сильно.