Опасные земли

– Эй, ты чего? Говори толком! Да что с тобой? – сказал он лучнику, который и хватал Анри за рукав.

Бравый вояка, как и думалось начальству, оказался совсем плох. Глаза навыкате, рот полуоткрыт, блеет что-то. И он покинул пост! Господа, нечто неслыханное, его лучник самовольно покинул пост при задержанных бандитах! Рожа при этом смотрелась до такой степени напуганной, или, скорее, неправильной, что вместо страшных ругательств дизанье стал участливо интересоваться.

– Ваше сияте… ше-ше, вы… Вам! Ам-м-м, на-на-начальник, поглядите, там… там… там… Оно, они, мы как бы… э-э-э…

Сообразив, что ничего путного от подчиненного он не добьется, гвардеец предпочел пойти и глянуть. На улице знатно грохотало каждую минуту, словно адские псы выла буря, вдобавок по крыше, стенам, ставням заколотил ливень, настоящий великий потоп. Все это вкупе с ржанием опять перепугавшихся коней, топотом служивых ног начисто заглушало любые звуки тише выстрела из серпентины.

Но временный карцер исторгал из себя какие-то незаконные вибрации. Определенно. Просто говоря, внутри кто-то отчаянно матерился, а кто-то или стонал, или подвывал.

– Ну и что тут происходит, господа бандиты, подонки, уголовники и прочая мразота? Хотите огрести? – спросил Анок, обращаясь к зарешеченному окошку в двери стойла.

Пленных рассадили с умом. Всех более-менее целых – рядком, руки завели за толстенную жердину и на веревку. Не дернешься, а руки под петлями не затекут, так как вязать намертво нет нужды. Крепко раненных после немудрящего лечения уложили на сено к противоположной стене.

Господа мразота вели себя… странно. Во всяком случае, лейб-гвардии лучник не мог сравнить подобное ни с чем из собственной бурной биографии. Один разбойник в середке крупно трясся и дергал головой во все стороны, непонятно, как она держалась на плечах. Его сосед, наоборот, сидел, вытянувшись в струнку, напрягшись так, что напружиненные шейные жилы было видать даже в скудном освещении. Глаза его выкатились из орбит и не моргали, а челюсти безостановочно клацали, как испанские кастаньеты. Он разевал рот и немедленно захлопывал его со всей силы, непрерывно скалясь и все тараща и тараща зенки.

Товарищи, пытавшиеся отодвинуться от беспокойной пары в середке, издавали все те незаконные звуки, что сумел разобрать Анок. Они что-то кричали и ругались.

– Эй, начальник, отсади нас, права не имеешь запирать добрых людей с психами! Видал, чего деется, начальник? Лепилу зови, а нас отсаживай, гадом буду!!!

– Поговори мне, падаль! – отозвался старший лучник.

– В натуре, начальник, будь человеком, стремно же! – продолжали подвывать откуда-то снизу и сбоку, там, куда Анри при всем желании не мог заглянуть через небольшое окошко.

Он сразу заподозрил неладное. Что если все это дурацкий спектакль, а одному из наймитов удалось освободиться, и теперь он подкарауливает зазевавшегося стража в углу денника? Проверить это было никак не возможно, если не заходить внутрь стойла. А это в свою очередь – тупейшая дурость. Коли заходить, так при оружии, да сам-третей.

– В батоги захотел, говнюк?!

– Хоть в жопу трахни, начальник, только пересади братву, это ж в натуре беспредел бескрайний… Ай, бля, ты погляди!!!

– Заманчиво, но ты меня за идиота держишь? – сказал Анри, как вдруг от неожиданности отпрыгнул.

С той стороны решетки на него смотрело внезапно и совершенно беззвучно появившееся лицо. Смотрело в упор, едва не навалившись на прутья. Лицо отличалось бледностью с уходом в синеву, без кровинки. Глаза не моргали. Зрачки не двигались. Но глаза жили. Анок мигом узнал наемника. Этот несчастный заработал двуручным топором шотландца в бедро во время драки на улице. Артерию клинок не задел, но дыра вышла знатная и кровила так, что не надо было степени по медицине для полного понимания его шансов. Маловато тех шансов.

Однако теперь он стоял и смотрел сквозь оконце. Стоял, хотя днем не мог подняться на ноги и часто терял сознание.

Раненый бандит засипел. Лицо сменилось затылком со свалявшимися с соломой волосами, и он стал удаляться, раскачиваясь в решетчатом поле зрения. Чудесное исцеление товарищи встретили залпом чудовищных богохульств, а когда хворый повернулся, натурально принялись выть, уже без всяких слов.

Анри затряс башкой, прижав руки к вискам.

Что, поведайте, любезные дамы и господа, здесь вообще происходит? И что делать ему, дизанье Службы Тела Его Светлости? Усилить посты? Поднять личный состав к бою? Но с кем? Объявить выговор и внеочередные наряды невиновным? Вздвоить ряд и… и что? Ни один привычный, годами испытанный на нем самом и им самим рецепт не казался действенным. И тут:

– Шеф, шеф! Подите сюда! – закричал вдруг караульный на посту у черного хода на улицу. – Там какая-то хрень! Мы же трупы наемников рядком выложили вдоль стены! Таперича там кто-то топчется, мабуть, горожане грабить пришли! Хотя они ж до исподнего того, чего грабить! Вот я и говорю, шеф, вы б глянули, а то в щелочку не разобрать из-за дождя этого чертова!