Опасные земли

– Веселитесь, молодые люди? Мой весьма смелый и совершенно тупоголовый сын развязал войну против Луи… – старый Валуа возвысил голос и почти кричал: – …тогда как у него с одних налогов денег поступает в полтора раза больше нашего! При этом юный граф лично геройствует с копьем впереди войска, будучи единственным наследником! А если его прибьет французский жандарм?! Он же до сих пор не озаботился законным сыном – кто будет править Бургундией?! Зачем надо было ломать мир, который я выстраивал столько лет?! Зачем он не дал Алансону, Люксембуржцу, Анжуйцам и Бурбонам вкупе с прочей обиженной мелочью как следует передраться с королем?! Или он думал взять Париж?! Ну взял бы, и что? Генриху Английскому это удалось в свое время, чем это закончилось? Драка эта длилась бы годы, и Людовик оставил бы нас в покое! Надолго!!!

Великий герцог Запада устало вздохнул, сбавив тон.

– А меж тем у нас, в родном нашем герцогстве, – беда! Вы слышали, что в графстве Шиме подозревают чуму? Если это правда, вот тогда будет настоящее веселье!

– Ваша светлость, именно в этом состоит вторая часть моего задания. Его милость повелели поехать и разобраться, потому что гонцы оттуда не возвращаются, – де Лален приосанился и воздвиг ладонь на эфес меча. – Если будет ваша воля и вы повелите послать со мною гвардейцев, я полагаю, что смогу дать верные сведения.

– Сами как думаете – это поветрие? – герцог обозрел молодых рыцарей.

– Не знаем, ваша светлость, – ответил за двоих Жерар и пожал плечами.

– Плохо! Плохо, что не знаете! А я знаю, что Сен-Клер на самой границе с Шампанью, значит, хитрец Людовик вполне мог подкупить, или запугать, или и то и другое разом, городских старшин. И вот, получайте: гонцы не возвращаются и налоги, прежде поступавшие день в день, уж на месяц припозднились. А это не шутки – тридцать тысяч турских ливров! Хороший куш для француза, чтобы рискнуть и завести шашни с горожанами за нашей спиной. Кроме того, Сен-Клер-на-Уазе – это крепость и порт на реке, прямо на нашей границе. В городе и окрестностях легко можно разместить семь тысяч бойцов – хороший будет сюрприз, если такая дружная братия под золотыми лилиями попрет в центр Шиме! Представляете, молодые люди?!

Молодые люди представили и впечатлились, особенно Лален, чья семья получала с превотства неплохой доход.

– Да, ваша светлость, граф считает, что такое возможно, – подтвердил Филипп.

– Вот и занимался бы делами государства, раз считает! Нет, душа у него войны взалкала! Я же между тем повелел задержать королевского поверенного, который клянется, что никаких дел на Уазе Луи не проворачивает. Слово мое будет такое: через три дня… вам хватит трех дней, чтобы отдохнуть? Чудесно! Через три дня вы, ваши люди и двадцать гвардейцев направитесь в Шиме. Королевский же поверенный поедет с вами как гарантия, чтобы Валуа не смог отвертеться, что ничего, мол, не знает. Вы понимаете? Хорошо. Тогда ступайте, повелеваю отдыхать и набираться сил.

Герцог закашлялся, а потом звучно рыгнул. Из прохладного полумрака появилась рука секретаря с бокалом, издававшим травяной аромат.

– Выпейте отвару, ваша светлость.

– У нас нет никаких лекарств, чтобы вкус не так походил на дерьмо? – герцог принял кубок и жалостно поглядел снизу вверх на секретаря.

– Доктор говорит, что это очень, очень полезное питье.

– Надеюсь, хворь испугается и сбежит от этой мерзости раньше, чем я помру.

– Ваша светлость, уверяю, вы нас переживете.

– Только если прикажу вас всех удавить за попытку отравления.

Герцог засмеялся, смех же окончился кашлем. Дальнейшее скрыла дверь, замкнувшая тяжелые створки вслед друзьям.

– Куда теперь? – спросил Жерар.

– Ну что же… – Филипп задумался. – Люди устроены, а я – нет, потому что голоден. Есть хочу.

– Тогда пойдем к Петронию? Жирный итальяшка всегда вкусно кормит. Заодно проведаем несокрушимого де Ламье!

– Жерар, скажи лучше, что намылился к девкам, ведь жирный итальяшка не только кормит! Это ж всему Брюгге известный лупанарий!

– Ничего-то от тебя не скроешь!

Говорят, Франческо Петроний Непомукено в юности был пиратом. Другие склонны приписывать ему прошлое комедианта. Третьи бьются об заклад, что Петроний – наемный убийца, отравитель из Апулии, где его изловили и оскопили в назидание остальным.

Подробностей биографии Петроний не подтверждал (и не опровергал), а последние десять лет его можно было видеть исключительно в одном месте – собственной таверне на берегу канала Святой Крови. Был он толст, тонкоголос и чурался женского общества, каковые факты лили воду на мельницу слухов насчет скопческой его природы. Никаких иных доказательств не имелось, зато имелась уверенность, что у Петрония можно все. Нельзя лишь не платить.

Если итальянцу приходилось выбираться из-за любимой стойки, виновному (или виновным) можно было только посочувствовать. Известен случай, когда он в одиночку избил пятерых гасконских наемников, которые устроили в кабаке хороший дебош, а после отказались платить за разгром.