Орда (Тетралогия)

Гостей проводили с почётом, как и принято. Вообще, кочевники отличались поразительным гостеприимством, что очень облегчало любые перемещения по степи — каждый путник мог быть уверен, что найдёт еду и ночлег в любом гэре. Правда, существовали ещё и разбойники, и постоянно враждующие роды, и просто изгои, не упускавшие случай поправить своё материальное положение за счёт раззяв-путешественников.

Вечерело, и тени сопок вытянулись далеко в долину длинными чёрными языками. В небе, пока ещё не чёрном, а бледно-синем, повис серебристый месяц и белые звезды. За дальними горами садилось оранжевое солнце. Вокруг было так красиво, что Баурджин невольно залюбовался окружающим пейзажем: чёрные тени сопок, оранжевое солнце, синее, уже начинающее темнеть небо. Высоко в небе, подсвеченная лучами заходящего солнца, висела чёрная тень орла.

— Сонин юу байнау?

Откуда он взялся?! Одинокий всадник на белом коне. Ведь не было слышно ни стука копыт, ни лошадиного фырканья, ничего… Такое впечатление, что этот парень просто таился за деревьями на склоне сопки.

— Как стада? Полны ли угодья? — незаметно положив руку на спрятанный под рогожей лук, Баурджин пристально разглядывал незнакомца. Впрочем, в наступающей темноте мало что было видно. Тощий, в лисьем малахае, судя по голосу — молодой, но не особо. Так, лет двадцати пяти — тридцати. За спиной — лук, на поясе — сабля. Зачем мирному скотоводу сабля? А лук? Кто это — припозднившийся охотник? Но почему — один, где люди из его рода?

— Мы — торговцы из Баласагуна, — вежливо произнёс Баурджин. — Собираемся останавливаться на ночлег, если хочешь — можешь к нам присоединиться.

— Охотно. — Всадник спешился, похоже, он был весьма рад предложению. Вероятно, на него и рассчитывал. — А куда вы едете?

— На север, — неопределённо махнул рукой нойон.

— На север?

— Да, к Аргуни. По-моему, именно так называется тамошняя река.

Баурджину показалось, что незнакомец вздрогнул:

— К Аргуни?!

— Да, мы хотим там поторговать. Говорят, там много кочевий.

— Кочевий там и вправду, много… Только мне с вами не по пути.

Назвав себя, Баурджин улыбнулся:

— Какого ты рода?

— Меня зовут Барсэлук. Барсэлук из рода Белой Скалы, — наконец представился незнакомец. — Что ты делаешь?! — В испуге подняв глаза, он воззрился на забряцавшего кремнём и огнивом Жоржа.

Погонщик пожал плечами:

— Разжигаю огонь. А что?

— Не разжигайте! — Барсэлук умоляюще сложил руки. — Прошу вас, не разжигайте — пламя слишком далеко видно в ночи. А в сопках много разбойных людей.

— Как? — делано удивился нойон. — Насколько мне известно, великий хан Джамуха извёл всех разбойников в Хантайских горах и на берегах Аргуни.

— Джамуха — сам самый главный разбойник! — с неожиданным гневом выкрикнул Барсэлук. — Опасайтесь его!

— Вот как? — Баурджин удивился. — Что же, выходит, мы зря едем в его кочевья? Что, там невозможно торговать?

— Торговать, может, и можно, — усмехнулся ночной гость. — Только вряд ли вы потом вернётесь назад. Джамуха запретил всем покидать кочевья под угрозой смерти!

— А ты, уважаемый Барсэлук, значит, покинул?

— Покинул… — гость поник головой, но тут же воспрянул. — Вы — чужие люди, и я с вами откровенен.

— Странно, — усмехнулся нойон. — А вдруг — мы люди Джамухи.

Барсэлук неожиданно засмеялся:

— Если б это было так, вы бы не ехали этим путём.

— А что, есть другой?

— Есть. И куда короче. Только не все его знают, только — доверенные люди хана.

— А ты, выходит, из них?

— Был. Но теперь наши пути разошлись. Я еду на юг… к Темучину!

Вот так… Баурджин опустил глаза и задумался. А не переигрывает ли этот неизвестно откуда взявшийся парень? Раскрылся перед первыми встречными, почти все о себе рассказал — и о том, что он враг Джамухи, и что хочет перейти к Темучину.

Костер всё-таки разожгли, небольшой, в лощинке. Там же разбили походный гэр.

— А вы… вы знаете Темучина? — негромко спросил Барсэлук.

— Так, — нойон отмахнулся, — кое-что слышали. Мы ведь не монголы — торговцы.

— Жаль… У меня есть для Темучина важные сведения. Так вы не можете сказать, как мне быстрее добраться к нему?

— Скачи всё время на юг, — посоветовал подошедший Гамильдэ-Ичен. — Прошу к костру — мясо готово.

— О, у вас мясо? — обрадовался гость. — Добыли по пути барана?

— Нет, вяленое. Но хорошее, мягкое.

Подозрительный он был тип, этот Барсэлук, и чем дальше, тем больше склонялся нойон к этому выводу. О себе гость больше почти ничего не рассказывал, наоборот, расспрашивал — и всё больше о Темучине и подвластных ему племенах. Погонщики и «торговцы» отвечали, как учили — ничего, мол, не знаем, так, кое-что слыхали, не больше. А Алтансух так и вообще молчал, во время всей беседы не вставив ни слова. Словно следовал пословице — и дурак сойдёт за умного, если промолчит. Правда, дураком Алтансух, наверное, не был. Просто-напросто — обычный козел отпущения, из тех, над кем всегда издеваются в любом коллективе, особенно — в коллективе молодом или подростковом.