Орда (Тетралогия)

В походном гэре гостю, по обычаю, предоставили почётное место — на западной стороне. Затушив костёр, выставили часового, разыграв очереди на палочках. Первым дежурил Гамильдэ-Ичен, затем — угрюмый погонщик Чуулу, и последним — Алтансух, Сухэ.

Баурджин проснулся под утро. Специально именно так и настроился. Не то чтобы он не доверял Алтансуху, но… Проснувшись, прислушался, услыхав снаружи приглушённые голоса. Подавшись вперёд, вытянул руку — так и есть, гостя на месте не было! Ну да, это ведь его голос раздавался перед гэром. Нойон перекатился к краю походного жилья и навострил уши.

— Я очень, очень хочу понравиться Темучину, — негромко, с этакой вкрадчивостью толковал Барсэлук. — Сомневаюсь только, благородный ли он человек?

— О, не сомневайся! Темучин исполнен истинного благородства, к тому же — он из древнего рода.

— А много ли у него людей?

— Очень много. Монголы, найманы, часть татар, да всех и не перечислить.

Баурджин сжал от досады губы. Ну, Сухэ! Вот уж и впрямь, лучше бы молчал! А Барсэлук-то каков? Ну, змеище! Лазутчик! В том не было больше никаких сомнений. Джамуха, конечно, не успел бы подослать шпиона так быстро. Впрочем, зачем ему подсылать, когда доверенные люди наверняка имеются во всех кочевьях. Вот, как Барсэлук. Что же теперь с ним делать? Убить? А потом? Что подумает Джамуха, узнав об исчезновении своего человека? Нет, лишней крови не надо. Но и эту гнилую беседу следует прекратить.

Нарочно производя побольше шума, Баурджин выбрался из гэра:

— Что-то не спится. О, и у тебя, Барсэлук, бессонница?

— Да вот, решил подышать воздухом. — Лазутчик явно был недоволен. Так все шло хорошо и гладко, и вот…

Был тот ранний предрассветный час, который ещё называют — «час волка». Темно, но на востоке уже голубело небо и занималась заря. По оврагам и меж сопками клубился густой белый туман, и лесистые вершины казались исполинскими кораблями, плывущими невесть куда по зыбкому белому мареву.

Сев в траву, Баурджин привалился спиной к тележному колесу, готовясь прервать возобновившуюся беседу неожиданной репликой. Впрочем, ничего такого гость пока не спрашивал — разговор зашёл об охоте. Нет, но вот всё-таки…

— Интересно, как поставлена охота у Темучина? Наверное, каждый род — сам по себе?

— Ничего не сам по себе…

— Чу!!! — Баурджин приподнялся и приложил палец к губам. — Кажется, скачет кто-то!

Он сказал это просто так, лишь бы не дать развиться дальше опасному разговору, но, прислушавшись, неожиданно услыхал конское ржание. Во-он за той сопкой! Ржание, впрочем, быстро прекратилось. Показалось?

Нет, точно — кто-то ехал! И ехал осторожно, прямо к гэру.

— Сухэ, буди всех!

Шёпотом отдав приказ, Баурджин выхватил из телеги саблю и лук, затаился за колесом, наложил стрелу. Рядом опустились в траву остальные.

— Нет, — подумав, шепнул нойон. — Не здесь. Туда, к склону.

Все быстро перебрались в сторону, оставляя гэр и повозки якобы безо всякого прикрытия.

— Где они? — напряжённо всматриваясь в предутреннюю мглу, тихо спросил Гамильдэ-Ичен.

— Там… — Баурджин кивнул на лесные заросли на склоне сопки. — Слышишь — птицы?

— Да, раскричались…

— А ведь ещё не время.

— Вон они!!! — выдохнул вдруг Сухэ, приподнимая над травой лук.

— Не стрелять без команды, — сурово предупредил нойон и, вглядевшись, заметил медленно выныривающих из тумана всадников. Тёмные фигуры на низкорослых конях приближались бесшумно, как призраки. Вероятно, обмотали копыта лошадей травою.

Они приблизились почти к самому гэру…

Три… четыре… шесть… Девять! Девятеро. Что ж, не самый плохой расклад.

Тихо было кругом, тихо… Даже потревоженные птицы перестали кричать. И вдруг… Топот копыт! Сзади… Словно кто-то улепётывал изо всех ног… вернее — изо всех лошадиных сил. Кто-то? Баурджину оглянулся… Барсэлук!

— Трус! — презрительно шепнул Гамильдэ-Ичен.

А часть чужаков, отбросив всякую осторожность, тут же бросилась в погоню за беглецом! Остальные, выхватив сабли, вломились в гэр…

— Пора! — кивнул Баурджин.

Повинуясь приказу, просвистели стрелы… И три из них нашли свои жертвы!

— Тэнгри! Тэнгри! — яростно закричали нападавшие.

И тут же залегли в траве — неохота было подставляться под выстрелы. Вражьи стрелы со свистом впились в тележное колесо рядом с Баурджином.

Девять воинов. В погоню за Барсэлуком ускакало по крайней мере трое. Значит, осталось шестеро. Шесть на шесть! Если так, то…

— Бросьте луки! — громко посоветовали сзади, и сразу несколько стрел воткнулись в траву рядом с людьми Баурджина.

Враги сзади?! Но как? Там же крутой склон, заросли, ни пешему не пройти, ни конному не проехать.

— Ну, я кому говорю?! Даю слово, что не причиню большинству из вас зла!

Баурджин вздрогнул: а голос-то женский! Противный такой, резкий, как у звезды гитлеровского кинематографа Цары Леандер.

— Поднимайтесь!

И снова в траву впились стрелы — теперь уже совсем рядом.

Нойон оглянулся: ну да, вон они, на склоне. Значит, там есть тайная тропа. Надо было вчера поискать — непростительная оплошность для такого бывалого командира, как Баурджин.

Однако пора выполнять требования — иначе перестреляют, как зайцев.

— Встаём!