Орган геноцида

– Если честно, мы считали, что Индия неплохо справляется после войны. Да, где-то на задворках, как и полагается мелкому культу, копошилась «Временная армия Республики Хинду-Индия», население катастрофически обнищало, но выборы проходили по всем нормам демократии, детская смертность снижалась. А в этом году все полетело к чертям.

– Что за группировка эта Хинду-Индия? – прямо в лоб спросил сидящий за мной Уильямс.

– За этот год они превратились в вооруженную организацию, наиболее широким влиянием пользующуюся у беднейших слоев населения. Появилась как реакция на кризис суверенитета после международной интервенции. После войны несколько лет сидела тихо, изредка устраивала антиправительственные движения где-то в удаленных регионах. Однако мало кто из населения сочувствовал националистам, ответственным за ядерный удар.

– И почему же они вдруг так нарастили влияние? – снова подал голос Уильямс. – Я считал, индусы уже устали от войны.

– Все так считали. Политологи и экономисты выдвигают разные теории, но никто еще не придумал исчерпывающего объяснения такой крупной вспышки индийского национализма. Пока что все гипотезы выглядят натянуто.

– По войне соскучились, ясен хрен, – ухмыльнулся мой приятель. – Вот мы, например, всегда готовы подраться. Правда, Клевис?

Я не ждал, что он приплетет меня, и ответил с тихим вздохом:

– Даже если и правда так думаешь, фильтруй слова перед гражданскими.

Человек из Национального контртеррористического центра попытался вернуть обстановку в конференц-зале в прежнее академическое русло и нарочито громко кашлянул. Улыбаться народ не перестал, но по крайней мере все затихли.

– Когда прибыли наблюдатели от Гааги, они установили, что иск нового индийского правительства вполне обоснован. Все подтвердилось: и преступления против человечности по Римскому статуту, и привлечение детей к военным действиям, и геноцид. Гаага тут же выпустила ордер на арест этих мерзавцев, но армия новоиндийского правительства ничего не смогла предпринять.

– Тут-то в дело и вступаем мы? – ввернул Уильямс, и его собеседник кивнул.

– Вам предстоит схватить троих из восьми лиц, ордер на чей арест выдал международный суд. От лица японского правительства мы схватим повинных в преступлениях против человечности и геноциде и доставим их в Гаагу. Тяжело об этом говорить, но нам предстоит занять весьма деликатную позицию: мы выступаем как представители Японии, а следовательно, в соответствии с Женевской конвенцией, вы будете считаться наемниками и в случае захвата положения конвенции о военнопленных на вас не распространяются. Поэтому, если вас захватит противник…

– «…то мы тут ни при чем, они все сами», да, Фелпс?[23] – весело продолжил за него Уильямс. Обожает он рисковые затеи. Его хлебом не корми, дай оказаться в такой передряге, поэтому он радуется, когда вокруг шеи затягивается петля. Так сказать, прирожденный мазохист.

– Я только одно не пойму. А че мы от япошек-то выступаем? – удивился Леланд.

Мужчина из Национального контртеррористического центра натянуто улыбнулся:

– Потому что Америка не ратифицирует договоренности, связанные с международным судом. Гаага поручила это дело Японии, а нам приходится выступать сторонним исполнителям.

Уильямс взвыл:

– Это, получается, нас уравняли с «Юджин и Круппс»?!

– Да ну на хрен! На хрен! – поддержал его Леланд. Оставшиеся члены моего отряда сошлись во мнении.

– Мы в армию не на подработку нанимались, – возмутился Уильямс.

Тут поднялся полковник Рокуэлл, который до этого сидел в углу и сохранял молчание:

– Спасибо, мистер Эванс. Дальше мы все обсудим на собственном брифинге.

Тем самым он намекнул представителю Национального контртеррористического центра, что пора и честь знать. Эванс сначала замялся, но от Рокуэлла исходила такая мощная военная аура, что мужчина безропотно покинул зал.

Теперь начинается самое главное. Мои парни замолкли. Мне даже подумалось, что это своего рода ритуал. Мы вступили в мир товарищей, которых не смущает присутствие чужаков. Разумеется, Эванса прогнали в том числе и для того, чтобы не слушал секреты, не предназначенные для его ушей, однако в тот же миг, как за ним закрылась дверь, парни, до этого сидевшие вразвалочку, подтянулись, как члены какого-нибудь тайного общества на торжественной церемонии. Если такова эстетика мачизма и фашизма, то, кажется, есть у них нечто общее с магическими и шаманскими. Мы как секта, владеющая общими тайными обрядами.

– Японское правительство выдвинуло такой план по нашей указке. Мы так договорились, – объяснил полковник. – Есть вероятность, что среди тех людей затесался Джон Пол.

Весь мир внезапно наполнился красками.

Джон Пол где-то там, в Индии.

А значит, не исключено, что с ним Люция.

– Судя по всему, план захвата после издания ордера изначально предоставили японскому правительству «Юджин и Круппс». Понятное дело. Это же они отвечают там за все военные миссии. Однако нам сильно не на руку, если Джона Пола схватит «Юджин». Отдадут его в Гаагу – и все, прости-прощай. Джона Пола непременно должны перехватить мы.