Осень в Пекине. Рассказы

— Не понимаю, почему профессор Жуйманжет отказался от места отшельника? — сказал он.

— Думаю, ему все надоело,— ответил Афанагор.— Всю жизнь лечить людей, чтобы прийти к подобному исходу...

— Но он у всех докторов одинаков...— сказал аббат.

— Только не всех арестовывают,— продолжил Афанагор.— Они в основном умеют скрывать свои результаты. А профессор Жуйманжет никогда не хитрил.

— Но как им удается это скрывать? — спросил аббат.

— Когда их пациенты должны умереть, они передают их более молодым коллегам, и так далее.

— Мне не совсем понятно. Неужели если умирает больной, за это должен отвечать врач?

— В подобных случаях больной часто выздоравливает.

— В каких случаях? — спросил аббат.— Простите, но я не могу уследить за ходом вашей мысли.

— В случаях, когда старый врач передает своего больного молодому коллеге,— сказал Афанагор.

— Но ведь доктор Жуйманжет не был старым врачом...— заметил Ангел.

— Лет сорок, сорок пять...— определил аббат.

— Да,— согласился Афанагор.— Ему просто не повезло.

— О, да каждый день люди убивают людей,— сказал аббат.— Не понимаю, почему он отказался от места отшельника. Религию придумали для того, чтобы покрывать преступников. Так в чем же дело?

— Вы правильно сделали, предложив ему это,— сказал археолог,— но он слишком честен, чтобы принять ваше предложение.

— Он дурак,— произнес аббат.— Его честность никому не нужна. Что он будет теперь делать?

— Он уедет,— сказал Ангел.— Он не хочет, чтобы его арестовали. Нарочно уедет в какое-то паскудное место.

— Давайте поговорим о чем-то другом,— предложил археолог.

— Хорошая мысль,— сказал аббат Птижан.

Ангел ничего не ответил. Он продолжал идти, храня молчание. Время от времени их ноги давили улиток, и тогда в воздух поднимались фонтанчики песка. За ними следовали их вертикальные короткие тени. Расставив ноги, они могли бы увидеть их, но по странной случайности тень аббата находилась на месте тени археолога.

XII

Луиза:

— Да.

Франсуа де Кюрель. "Обед льва". Ж.Грэ. Акт 4, сцена 2. С. 175.

Профессор Жуйманжет осмотрелся. Вроде бы все было в порядке. Осталось уладить лишь одно: устранить тело интерна, на котором все еще появлялись и тут же лопались пузыри, было похоже, что оно закипает. В углу стоял большой оцинкованный бак, и профессор Жуйманжет, подкатив к нему стол, обрезал крепления и сбросил тело в бак. Затем он подошел к заставленной пузырьками и флаконами этажерке, взял два из них и вылил их содержимое на труп. Открыв окно, он вышел из операционной.

В своей комнате профессор переодел рубашку, причесался перед зеркалом, поправил бородку и почистил туфли. Он открыл шкаф, достал оттуда стопку желтых рубашек и отнес их в комнату Ангела. Затем он спокойно спустился по лестнице и вышел через черный ход. Здесь его ждала машина.

Анна работал в своей комнате, а директор Дуду диктовал письма Рошель. Все они при звуке мотора вздрогнули и выглянули в окно. Но шум доносился с другой стороны гостиницы. Любопытство заставило их спуститься вниз. Анна почти сразу же вернулся обратно из опасения услышать от Амадиса упрек в том, что он отсутствовал на рабочем месте в рабочее время. Прежде чем удалиться, профессор Жуйманжет сделал круг. Визг шин не позволил профессору услышать то, что кричал Амадис, поэтому он лишь помахал на прощание рукой и на максимальной скорости проехал через первую дюну. Колеса прыгали по песку, разбрасывая его во все стороны, на солнце эти брызги песка превращались в очень красивую радугу. Профессору Жуйманжету понравилась эта полихромия.

На вершине дюны он едва не сбил вспотевшего велосипедиста, одетого в форменную одежду табачного цвета и прочные ботинки, над верхним краем которых выглядывали серые шерстяные носки. Его костюм дополняла фуражка. Это был полицейский, ехавший арестовывать Жуйманжета.

При встрече Жуйманжет приветливо помахал ему рукой. Машина съехала со склона.

Он обвел взглядом местность, столь благоприятную для испытания авиамоделей, и ему показалось, будто он чувствует в руках бешеную дрожь "Пинга-903", осуществившего единственный за свою недолгую жизнь полет.

"Пинга" больше не было, Баррицоне и интерн преданы тлению, а он, Жуйманжет, спасался бегством от приехавшего его арестовать инспектора, потому что в маленькой записной книжечке в правой колонке было на одно имя больше или же в левой колонке не доставало одного имени.