Остров без Сокровищ

Однако вернемся к эвакуации с «Испаньолы». Нас могут спросить: отчего же тогда утонул ялик, если Хендс в него не палил?

Главная причина — перегруженность, разумеется. «Вода лизала планшир», — сообщает нам доктор. Достаточно одному из пассажиров сделать резкое движение, лодка хлебнёт воды, станет ещё тяжелее и пойдёт на дно… Причина для резких движений имелась, и не одна. Близкий пушечный выстрел мог заставить дёрнуться гребцов и пассажиров, — поди пойми на расстоянии, куда там метился Хендс… К тому же, завидев подбегавших к берегу матросов, гребцы сильнее налегли на вёсла по приказу Смоллетта.

«Прибавьте ходу! — закричал капитан. — Теперь уж не важно, затопим мы ялик или нет».

Они прибавили. И затопили.

Но пушечное ядро никакого отношения к затоплению ялика не имело.

* * *

Есть ещё одна странность в описании последнего рейса ялика. Касается она шлюпки, якобы отплывшей за яликом в погоню. Отплывшей — и тут же куда-то исчезнувшей. Доктор объясняет её исчезновение так: слишком медленно плыла, мешал отлив, и шлюпка не успела обогнуть мыс, скрывавший её от взглядов пассажиров ялика.

Непонятно… В шлюпке на вёслах не Том Редрут и не капитан Смоллетт (тот хоть и морской человек, но в обычных обстоятельствах грести ему наверняка не приходилось, опыта мало). В шлюпке люди, для которых гребля — часть профессии. И груза нет никакого, в отличие от ялика, набитого людьми и припасами так, что вот-вот пойдёт ко дну. И матросы при таких вводных даже крошечный мысок обогнуть не успели? Тем более что отлив здесь, в узком проливе, направлен вдоль берега, и чем ближе шлюпка или ялик к острову, тем слабее действует на них отливное течение?

Перегруженный ялик с гребцами-дилетантами отплыл от «Испаньолы» (где течение сильнее) и с отливом справился. Шлюпка с гребцами-профи и без груза отплыла от берега (где течения почти нет) и не сумела даже обогнуть крошечный мыс… Странно.

Чтобы объяснить эту странность, допустим следующее: шлюпка за яликом не гналась. Или гналась, но совсем недолго. Доковылявший до берега Сильвер (он не мог не отстать на своей деревяшке от бежавших матросов) крикнул с берега: плюньте на ялик, спасайте порох! Вылавливайте бочонки, пока отливом не унесло!

Вполне логичный вариант: Ливси и компания никуда с острова не исчезнут, но поди подступись к ним без оружия и боеприпасов…

Нам могут возразить, что Сильверу в сложившейся обстановке было не до того: не стал бы он вглядываться, чтобы заметить среди волн уплывающие бочонки, не стал бы ломать голову над вопросом, что в них лежит…

Логика в таком возражении есть. Но до гребцов шлюпки или до Сильвера мог докричаться Израэль Хендс: он, конечно, большим умом не отличался, однако всё же был у Флинта канониром, то есть человеком, отвечавшим на «Морже» за все боеприпасы. Или, по меньшей мере, артиллеристом и понимал толк в порохе… В пороховом погребе он только что побывал, мог видеть: пистолетный и мушкетный порох исчез. В любом случае Хендс наверняка сообразил, что за бочонки уплывают от «Испаньолы». Но спасать их вплавь оставшиеся на шхуне матросы не могли…

Однако кто бы ни отправил шлюпку за порохом, суть дела от того не меняется — боеприпасы угодили в руки Сильвера.

Доктор, если даже видел, куда на самом деле направилась шлюпка, заострять на этом внимание читателей не стал. Зачем напоминать лишний раз, что именно он, Ливси, вооружил мятежников?

* * *

А теперь давно проанонсированная история бедного Тома. Честного матроса, зарезанного пиратским главарём Джоном Сильвером.

Читая эту трагичную историю, мы убеждаемся: где-то в глубинах богатого внутреннего мира Джима Хокинса дремал-таки талант драматурга… Но доктор Ливси разбудить талант не сумел, и тот продолжил бессовестно дрыхнуть. История сочинилась совершенно неубедительная.

Краткая фабула версии Хокинса такова: Джон Сильвер отвёл бедного Тома в сторонку, подальше от высадившихся на берег матросов и начал разговор тет-а-тет, убеждая присоединиться к пиратскому мятежу и получить свою долю сокровищ. Честный Том изменять своему долгу не пожелал, к тому же в конце разговора услышал дикий предсмертный вопль другого честного матроса, Алана. Окончательно отказавшись, Том попытался уйти, но Сильвер метнул ему в спину свой костыль, повредив позвоночник, а затем добил ножом упавшего Тома. За всеми этими событиями наблюдал Хокинс, заплутавший и вновь приблизившийся к месту высадки.

Интерес Хокинса-драматурга и доктора Ливси, попросившего расписать в красках этот эпизод, понятен: надо доказать, что ответственность за первую кровь лежит на противостоящей стороне, а не на сквайре Трелони.

Но попробуем понять, в чём интерес убийцы, Джона Сильвера? Он, спору нет, при нужде по глотке резанёт, не задумываясь. Но без необходимости собаку не пнёт и муху не прихлопнет, такой уж человек.

В чём необходимость? Зачем убивать бедного Тома?

Чтобы понять мотив Сильвера, зададимся более глобальным вопросом: зачем он вообще отправился на берег в сопровождении дюжины матросов?