Островок Вневременье

Уверяем друг друга, что ли? Смешно! Сами ж ваяли, и вот теперь не верится в финиш, хочется услышать подтверждение. Теперь очень важно заставить себя оставаться на месте, а не бегать в поисках недоделок, ибо таковые обязательно найдутся, если очень хотеть их найти. Рабочий настрой снижает обороты постепенно. Потом, чуть позже, я это уже знаю, – навалится расслабуха и то щекочущее странное ощущение, которое наверняка испытывали боги, оживляя мертвую материю. А к ночи почувствую себя так, будто провел бурную ночь с ненасытной подругой. И силы кончились, и душа порхает в небесах. Счастлив тот, кто такую штуку испытал.

– Будем звонить приемщикам? – вопросительно гляжу на Автолыча.

– Давай на завтра оставим, – качает головой он, – тут начальников полно, пусть все сразу набегут.

– Пускай. А лучше на послезавтра, – предлагаю я. – В конце концов, заодно система и обкатку пройдет. Я таймер ведущего зарядил на двенадцатичасовое переключение. Сутки проработают хоть вентиляторами, чтоб все чин чинарем.

– Давай на послезавтра, – охотно соглашается напарник. – завтра отдыхаем тогда.

– Угу.

– Слушай, раз такое дело, у тебя деньги остались? – смущенно интересуется Автолыч.

– Да есть немного еще немного. А что?

В принципе, можно было и не спрашивать.

– Да, понимаешь, с Аленкой в ресторанчик зарулить, отметить. И вы с Машей тоже должны с нами, конечно.

– Автолыч, мы с Машкой так посидим. Нам есть о чем помолчать, да и вообще – ресторанный ценник на двоих выползет куда меньше, чем за четверых. Не забывай, нам и горючку надо на обратный путь, на гостиницы, на жратву. А еще в Яр заскочить надо. И оберут ведь как пить дать на трассе.

Совсем я смутил мужика. Пусть НЗ в загашнике и есть, но он вот когда совсем крайняк. Никогда я его не тратил, но отказывать напарнику не хочется. Сегодня праздник как-никак. Не каждый день мы заканчиваем объект.

– Делали вдвоем, а отмечать порознь… – все еще мнется Автолыч.

– Отмечать все равно на двоих будешь, – отмахиваюсь. – Пусть и не со мной, но так даже лучше. Мы еще друг другу на обратном пути все глаза намозолим. А если серьезно – нормальный ход. Да и не люблю я эти рестораны, ты ж в курсе: в трусах за стол не садись, вилкой в зубах не ковыряй, ножиком официанту в глаз не тычь, об скатерть пальцы не вытирай, в занавески не сморкайся… Слишком много запретов и условностей. Нет, не для меня это буржуйство. Вы там за нас оторвитесь, и будем квиты.

Гляжу, Автолыч заулыбался: отпустила его совесть на все четыре стороны.

– Непременно! – обещает. – Но не на всю катушку, наверное.

– На всю, и без разговоров.

Достаю дохленькую, буквально в несколько листочков, пачку финансов, откладываю несколько крупных листиков на поездку и делю пополам чистый остаток.

– Держи!

Не бог весть получилось, но крепко посидеть в ресторане все же выйдет. На двоих, конечно.

– Спасибо! – Автолыч прячет деньги. – Пошли?

На улице потеплело, и снежинки робко начали свой хоровод, обещая полноценный ночной бал. Так всегда происходит, никуда не денешься. Желаемое всегда дальше, чем хочется. Когда требуется что-то ваять на улице, то зимой обязательно начнутся морозы и ветра, а летом – палящее солнце и безветрие, непременно прерываемое грозами, но только в моменты острой необходимости сухой погоды. А сейчас вплотную приближается пора домой возвращаться, то уж без снегопада никак не обойтись.

В магазине снова пусто, ни одного покупателя не видать. И как вообще выживает лабаз этот самый? Я никогда там хоть какой внятной толкучки не видел. А ведь не палатка – явно какой-то бывший советский гастроном, занимающий половину первого этажа девятиэтажки. В таких владельцу приходится немало отслюнявливать за все. Ну, ежели кто денежки отмывает, то не убыток, естественно, однако про такие дела наемных работников в известность не ставят. Впрочем, продавцы частенько сами догадываются, но мне сие не интересно ни капли, и я не стану пытать на эту тему Машу. Делишки бандитов намного выше моего уровня деятельности – точно знаю. И не мне совать нос в дела местной братвы. Когда-то и сам отстегивал таким с оборота, да с той поры много воды утекло. А брали тогда по-божески – точно помню. Оно и понятно, чай люди, а не менты беспредельные. Но теперь-то уж я не при делах – сижу на зарплате. Ну и на командировочных, конечно. Не тех, копеечных, что бухгалтерия официально насчитывает – их и на ночевку в собачьей конуре не хватит, а на немецкие. Почти сотня марок в день – денежки очень хорошие и никакими налогами не облагаемые.