Островок Вневременье

Последняя ночь с Машей получилась страстной и красивой. Но что интересней – даже отоспаться удалось. Не знаю, почему так. Вроде бы и расставаться, а вот поди ж ты – всплеск. Словно всю печаль Машка смыла вчерашними слезами и ничего кроме счастья для следующей ночи не нашлось. Утром мы под неутомимым снегопадом дошли до магазина и расстались у дверей так, словно вечером собирались опять встретится.

Охранник на воротах дежурил новый и меня не знал. Пришлось объяснять и ждать, когда он свяжется с начальством. Наконец он приоткрыл створку.

– Приказано вас впустить, но только забрать машину.

– Да мне ничего другого и не надо, – пожал плечами я.

«Четверка» так и стояла в углу. Ее замело чуть не по крышу. Я смахнул рукавом снег с задней двери, кинул внутрь барахло, достал щетку. Хорошо, что сильного мороза не было, – перчатки остались в сумке с рабочей одеждой. Руки мерзли, приходилось работать, поочередно отогревая конечности за пазухой. Водительскую дверь я расчищал очень тщательно, чтобы снежинки не спланировали на сиденье, а то с мокрым задом кататься придется.

Забравшись внутрь, я воткнул ключ в замок, вытянул рычаг заслонки, чуть помедлил и попытался завести машину. Аккумулятор подсел, но ему хватило сил прокрутить стартер. Двигатель фыркнул, а затем начал постепенно, цилиндр за цилиндром оживать. Наконец, когда все горшки начали сообща молотить, я вылез и принялся за расчистку сугроба на крыше. В нарастающих оборотах мне слышалась мелодия сегодняшней дороги, на этот раз она звучала громче и отчетливей. Я убрал рычажок заслонки, и машина уютно забухтела на холостых. Из печки повеяло теплом. Оставалось совсем немного подождать, чтобы нутро машины как следует прогрелось. Ну не люблю я ездить в промерзшей машине, а потому всегда жду. Иногда долго, иногда и не очень. Сегодня, например, прогрев шел быстро – термометр казал чуть ниже семи мороза, что после долгих дней ниже двадцати приравнивается к оттепели. Хватит разве что неторопливо покурить на свежем воздухе, да заодно и все мысли, которые в дороге не пригодятся, по ячейкам долговременной памяти распихать.

Когда снег вокруг стекол превратился в воду, я забрался внутрь. Не слишком еще пластик разогрелся, но воздух дул уже вполне горячий, а значит, скоро тут будет нормальная африка. Я включил первую передачу и тихонько тронулся с места. Судя по заметному сопротивлению рычага, масло в коробке промерзло конкретно. Да и амортизаторы надо прогреть осторожненько, чтоб не дай бог не потекли.

Охранник уже открыл ворота и теперь недоуменно наблюдал, как я неторопливо нарезаю круги по стоянке. Чтобы не смущать бедолагу, я, не завершив третьего круга почета, торжественно вырулил наружу. Тут сегодня еще не чистили, и машина пробуксовывала, одолевая сугробы. Зад отчаянно носило. Хорошо, что у нас много груза, так таскать не будет. Вообще, езда по льду и снегу на заднеприводных «жигулях» – то еще удовольствие. А уж когда совсем без груза – и вовсе беда.

Лифт снова сдох. Я громко и внятно произнес все эпитеты и прояснил родословную не только подъемного устройства, но и криворукого механика, присовокупив начальника. Но в душе был рад такому началу дня. Все плохое, что происходит вне машины сейчас, – правильное плохое. Ведь объем гадостей неизменен, а раз часть их осталась тут, то они не случатся в дороге. Значит, у нас окажется меньше проблем.

Мы за три ходки сволокли все вниз и быстро закидали в багажник. И тут я вспомнил, что отдал на подпись бумаги и их требовалось вернуть со всеми положенными закорючками и печатями. Как сказал кто-то из наших шефов: «Можете хоть вообще ничего не делать, но бумаги подписанные привезите. Деньги именно в них».

Честно говоря, я не очень понимал, почему мы должны что-то подписывать на объекте. В конце концов, заказчиком выступали те, кто будет строить тут станцию. Вот им-то и потребуются подписи, когда все закончится. Когда и стойки, и СОРМ, и черт, и леший… Но потом я вспомнил притчу о ростовских умельцах, делавших монтаж в воюющей Чечне. Там чуть не на следующий день после окончания работ в окно влетел заряд из гранатомета. Ребятишки отвалили с подписанными бумажками и денежку, надо полагать, получили в полном объеме. В помещении же осталась только куча обломков. Что ж, веский аргумент в пользу бумажного способа ведения дел.