От литеры до литературы. Как письменное слово формирует мир, личности, историю

Магнитофон Дэвида Конрада и письменная расшифровка звукозаписи были не первой встречей «Сундиаты» с письменностью. Эпопея в устной форме сосуществовала с различными письменными культурами на протяжении многих столетий, и эти культуры оказывали влияние на существовавшее предание. Барды, предшественники Конде, не то чтобы отрицали письменность: они включили записанные истории – и само письмо – в свои повествования. Это оказалось вторым процессом, с которым «Эпос о Сундиате» позволил нам детально ознакомиться, – сосуществованием устного сказительства с письменными культурами.

Конде начал свой рассказ с происхождения всего человечества от Адама и Евы, которых именовал, в соответствии с исламской традицией, Адамом и Хаввой. Затем он перешел к Аврааму и его потомкам, среди которых упоминались Иисус и Мухаммед. Эти персоны проникли на территории мандинка вместе с исламом и его священным текстом – Кораном.

Сказители – и Конде в их числе – не только вплели сюжетные линии мусульманского Священного Писания в свое предание: они связали с ним генеалогию Сундиаты. Для этой цели они выбрали Билала ибн Рабаха, одного из сподвижников Мухаммеда. Ибн Раббах, обладавший изумительным по красоте голосом, созывал народ на молитву; ислам считает его первыми в истории муэдзином. Барды народа мандинка, впечатлившиеся муэдзинским вокализом, назвали ибн Рабаха предком Сундиаты, переплетая таким образом собственное традиционное предание с религией ислама[662].

Но и это еще не все. Зная, что ислам основан на Священном Писании, Конде в своей версии легенды также отметил письменность как важную культурную силу, сделав это через персону Мандианы Берете. Пророк и советник отца Сундиаты верно предсказал, что женщину, коей предначертано родить Сундиату, укажут ему чужеземцы. При этом отмечалось, что Берете получил всю свою мудрость из письменных книг[663]. Конде рассказал слушателям о том, как Берете принес священную книгу отцу Сундиаты и уговорил его принять ислам. «Эпос о Сундиате» в его исполнении сохранил свою исконную основу, но впитал в себя много арабских легенд, закрепленных с помощью письменности.

Ремесло Тассея Конде перекликалось с давней традицией западноафриканской письменности. За несколько веков после смерти Мухаммеда в 632 г. арабскоговорящие племена путем непрерывной военной экспансии разнесли слова пророка далеко за пределы Ближнего Востока. Арабские и берберские армии завоевали северное побережье Африки и переправились в Европу, включив в свою империю Пиренейский полуостров. (Лишь к 1492 г., в ходе так называемой Реконкисты, христиане смогли отвоевать Испанию.) В конце концов ислам пришел и в Индию, где правители в Дели сменили религию, положив начало империи Великих Моголов.

Лишь юг долгое время оставался недоступным из-за пустыни Сахары – одного из крупнейших естественных барьеров, какие только имеются в мире. Но в конце концов арабы, имевшие большой опыт по части обитания в пустыне, придумали, как пересечь пустыню, – они использовали одногорбых верблюдов (дромадеров). Верблюжьими караванами арабские торговцы начали доставлять свои бесчисленные товары, в том числе пряности и ремесленные изделия, в Мали.

Они также принесли туда письменную культуру, основанную на священном тексте Корана, и богатую традицию его комментирования и толкования. Поняв преимущества принадлежности к обширной культурной сфере, правители мандинка на каком-то этапе Средневековья приняли ислам.

МАЛИ ПОСЕЩАЕТ ИБН БАТТУТА

1352 Г., ТАНЖЕР

Лучшим летописцем первых контактов между народом мандинка и арабским миром оказался Али Абдулла ибн Баттута, один из самых известных путешественников и авторов описаний своих путешествий. Он едва ли не первым из арабов написал об империи, процесс основания которой был увековечен в «Эпосе о Сундиате».

То, что молодой уроженец марокканского города Танжера ибн Баттута влюблен в странствия, стало ясно, когда он решил совершить поощряемое исламом паломничество в Мекку. Достигнув цели, он не испытал желания сразу же вернуться домой в Танжер. Следующие двадцать три года он провел в дороге – преодолев тысячи километров, добрался до восточных границ территории, где исповедовали ислам, и несколько лет провел в Индии.

Ибн Баттута посетил земли мандинка в 1352 г., в ходе своего последнего путешествия, результатом которого стало одно из самых ранних письменных свидетельств о наследниках мифического Сундиаты. Пусть устное (с недавних пор зафиксированное письменно) предание о Сундиате – единственный источник сведений о жизни этого мифического основателя, но путевые записи ибн Баттуты говорят о том, что эта история, возможно, имела некоторое реальное основание.

Отправившись на двух верблюдах, верхом на одном из которых ехал сам, а на второго погрузил провизию, ибн Баттута отправился в путь[664]. По дороге он наблюдал множество необычных явлений – в частности, соляные шахты, караваны верблюдов, на каждого из которых было навьючено по большому бруску каменной соли, и деревни с домами, полностью сложенными из соляных кирпичей.