От литеры до литературы. Как письменное слово формирует мир, личности, историю

История того, как эта тайна оказалась наконец раскрыта, вероятно, недостоверна, зато показывает, насколько высоко были оценены сведения о производстве бумаги, а также раскрывает маршрут, по которому эти сведения попали в Аравию. Передача знания осуществилась, когда предки Харуна ар-Рашида, обитавшие в Багдаде, в своем продвижении на восток встретились с расширявшейся во встречном направлении китайской культурной сферой. Исход этого столкновения решила Таласская битва, случившаяся в июле 751 г. на территории нынешнего Казахстана.

Город Толоса (современный казахский город Тараз)[351], стоящий с древнейших времен на реке Талас (от которой битва и получила название), имел важное значение как опорный пункт на Великом шелковом пути, соединявшем Китай и Персию. Благодаря измене карлукских наемников, входивших в китайское войско, верх в сражении за город взяли арабы. Китайцы понесли большие потери; многие из них попали в плен, и среди пленников оказались профессиональные бумагоделы. Нигде не записано, прибегали ли арабы к пыткам, чтобы вырвать у них тайну, или добились этого как-то по-иному. Так или иначе, они узнали то, что хотели, и самая мощная из технологий, связанных с письменностью, попала в руки стремительно развивавшегося арабского мира. Таласская битва также сильно ослабила влияние буддизма в тех краях, что в конечном счете привело к закрытию Пещер тысячи будд, где в конце XIX в. было найдено самое древнее из бесспорно датированных печатных изданий.

Арабы усовершенствовали заимствованную технологию. Китайцы обычно делали бумагу из волокон тутового дерева, игравшего чрезвычайно важную роль в китайской культуре, поскольку его листьями питались гусеницы тутового шелкопряда. А вот на большей части территории арабского мира тутовник рос не так хорошо, и необходимо было искать ему замену. Арабы придумали гениальное решение: старое тряпье. Его вываривают и мнут, и в результате получается волокнистая масса, из которой и делают бумагу. Этот метод оказался принципиально важным для всей истории бумаги – благодаря ему она смогла покинуть свою исконную родину в Восточной Азии. С тех пор во всех концах мира, где была известна тайна бумажного производства, появились тряпичники, собиравшие старую материю.

На первых порах бумажное производство было сосредоточено в Самарканде (современный Узбекистан), но вскоре распространилось по Великому шелковому пути через Персию в центр арабской цивилизации, ее столицу, Багдад, где правил самый знаменитый из халифов Харун ар-Рашид. Его широко раскинувшейся державе требовалась многочисленная бюрократия, которая быстро уяснила преимущества бумаги перед альтернативными материалами – папирусом и пергаментом. По совету своего мудрого визиря[352] Харун ар-Рашид сделал Багдад центром бумажного производства в арабском мире и крупнейшим рынком, как сказали бы в наши дни, канцелярских товаров. Сюжеты «Тысячи и одной ночи» следуют тем же самым маршрутом – из Самарканда в Персию и далее, в Багдад Харуна ар-Рашида.

Бумага обеспечила взрывную активизацию письменности и интеллектуальной деятельности – золотой век арабской культуры[353]. Харун ар-Рашид создал первую общественную библиотеку в арабском мире, по образцу которой его сын создал Дом мудрости – центр изучения астрономии, медицины, алхимии, философии, математики (именно поэтому западная культура использует в повседневной жизни арабские, а не римские цифры). Трудами Дома мудрости арабский мир вскоре занял передовое, по уровню просвещения, положение для своей эпохи, в то время как в Европе после падения Рима он неуклонно снижался[354]. Багдад занимал столь важное место в письменной культуре, что самая лучшая бумага, продававшаяся большими листами, именовалась багдадской.

Однако самым серьезным был вопрос, можно ли использовать бумагу для распространения Священного Писания. Как и все остальные харизматические учителя, пророк Мухаммед ничего не писал[355]. Начиная с 610 г. он божественным вдохновением постигал Коран и пересказывал озарения своим последователям. Но некоторые из последователей стали записывать услышанное (или диктовать писцам) или еще при его жизни, или сразу после смерти в 632 г.[356]. Первоначально записи делали на пальмовых листьях, папирусе и подобных материалах[357]. Позднее фрагменты, уже в виде связного текста, записали на листах пергамента и объединили в кодекс – форму сохранения записей, излюбленную христианами Римской империи[358]. Таким образом еще один наставник, не записавший на своем веку ни единого слова, стал основоположником еще одного священного писания, которое, как и все остальные священные писания, породило традицию текстуального фундаментализма, достигшего расцвета в наши дни.