От литеры до литературы. Как письменное слово формирует мир, личности, историю

Гутенберг не первым додумался до использования подвижных литер и объединения их для формирования страницы, которую можно было бы напечатать. Как и в случае с паломническим зеркалом, такое делали и до него. Он смолоду знал об относительно простой технике гравюры – вырезании изображений на досках, которые использовали как штампы для изготовления копий; так, в частности, изготавливали игральные карты. Точно так же можно поступать и с текстом, если, конечно, нет сколько-нибудь высоких требований к качеству. Таким способом печатали маленькие брошюры; читатели могли без особого труда разобрать корявые слова, напечатанные с резных досок.

Эта техника, которую мы сейчас называем ксилографией[380], пришла с Дальнего Востока по Великому шелковому пути, соединявшему Китай с территориями монголов и уйгуров, которые, в свою очередь, вели торговлю с далеким Константинополем и, таким образом, косвенно со всей остальной Европой. В Майнце, славившемся дальними торговыми связями, до Гутенберга вполне могли дойти слухи о том, что китайцы теперь не только создают печатные книги, вырезая текст целыми страницами на особой доске для каждой, но и делают отдельные знаки, которые затем соединяют вместе, чтобы получить фразы. Такие знаки иногда делали из тяжелых и твердых материалов, допускавших более точную обработку, в том числе из керамики и металлических сплавов[381].

Но, что бы и где ни услышал Гутенберг, его собственный проект развивался в том же направлении. Его изобретение (если мы все еще хотим так называть его) явилось по меньшей мере порождением витавшей в воздухе идеи. Примерно так строит свой рассказ Музей Гутенберга, где принято называть его изобретателем печати с подвижными литерами. Дополнительная экспозиция, посвященная восточноазиатской печати, дает понять, что в Майнце произошло повторное изобретение – адаптация методов, уже активно используемых в других местах.

Но идеи – это одно, а их воплощение в жизнь – другое. Технологии печати, применявшиеся в Европе по восточноазиатским образцам, не получили заметного развития. Гутенберг первым увидел преимущество многотиражного производства и первым придумал, как его осуществить. При производстве книг в большом количестве идентичных экземпляров (как и паломнических зеркал) преимущество новой версии печатного процесса было бы огромным.

Чтобы наладить массовое производство книг, необходимо было заново продумать каждый шаг процесса. Первый и, пожалуй, наиважнейший шаг относился не к печати как таковой, а к изготовлению отдельных литер[382]. Чтобы достичь качества, сравнимого с работой лучших писцов, каждая литера должна была иметь острые грани. Даже лучшие сорта древесины слишком мягки для того, чтобы их можно было обработать с достаточно высокой точностью; к тому же чем тоньше резьба, тем скорее она стирается при многократной печати. Литеры следовало отливать из сплава, способного выдерживать непрерывное длительное использование. И все они должны были иметь строго одинаковые размеры, чтобы их можно было собрать в однородную строку.

В отличие от китайских печатников, которым приходилось иметь дело с тысячами различных литер, Гутенбергу нужно было оперировать лишь двумя с небольшим дюжинами знаков латинского алфавита, что намного облегчало использование подвижных литер для печати. Впрочем, это в теории. Изучая рукописные книги, Гутенберг понял, что писцы использовали заглавные буквы, знаки препинания, сокращения и лигатуры – объединения элементов двух различных букв. Для букв и знаков ему требовалось около трехсот различных литер[383], которые следовало тщательно отлить. Для создания одной страницы в печатную форму нужно было собрать несколько тысяч. Конечно, можно разбирать печатную форму сразу после того, как напечатано нужное количество экземпляров страницы, но намного практичнее оставлять оригиналы части страниц, чтобы легко было исправить ошибки и снова напечатать страницу – уже в правильном варианте. Это значило, что буквы нужно заготавливать на несколько страниц сразу – десятки, а то и сотни тысяч отдельных литер. Здесь как нельзя лучше пригодился опыт Гутенберга по массовому производству паломнических зеркал[384]: он изобрел устройство для ручного литья, позволяющее одному человеку отливать тысячу и больше литер за день. Массовое производство литер позволило начать и массовое производство книг.